– Только ей ничего ляпнуть не вздумай, туземка. – Олег почувствовал, как его пробил холодный пот. – Я ни на ком жениться не собираюсь, понятно? Бродяга я бездомный, мне жены не положено.
– Ага, – кивнула девица, шаря глазами по двору.
– Ты меня слышишь, туземка? – тряхнул ее за плечо Середин. – Я жениться ни на ком не собираюсь. Не вздумай ничего Даромиле говорить!
– Значит, на ней всё-таки?
– Тьфу, – сплюнул ведун. – На колу висит мочало… А ну, клянись Велесом, что не скажешь ей ничего! Клянись немедля!
– Хорошо, не скажу, – вроде бы стали наконец доходить до разума туземки его слова. – А как ты меня кликал-то всё время, боярин?
– Никак, – отпустил ее плечо ведун.
– Обознался ты. Желаной я наречена.
– Ничего никому не говори, Желана, – еще раз напомнил Олег. – Я жениться не собираюсь. Скорее наоборот, понятно?
– Угу… Где же она прячется? Опять, что ль, плачет? – Девушка задумчиво потерла подбородок, а потом двинулась к небольшому сарайчику за домом.
Ведун же, с облегчением вздохнув, подался в другую сторону – к воротам и на улицу. Свежим воздухом подышать, осмотреться.
Сперва он из любопытства прошелся вдоль вала, поднялся наверх. Прочный тын из бревен в половину обхвата толщиной поднимался на высоту в полтора роста, примерно на высоте пояса находился узкий помост в три жерди. Внизу между многими кольями имелись щели в три пальца шириной – аккурат, чтобы стрелу пустить или пику просунуть; с интервалом в два-три метра степу подпирали бревна толщиной уже в обхват.
Дабы не вызывать лишних подозрений, долго разглядывать укрепления ведун не стал. Глянул сверху, где в деревне имеется просвет, сбежал с вала и двинулся туда.
На краю площади стоял идол Макоши – щекастой женщины в старательно, со всеми складочками, вырезанном платке, из-под которого выглядывала толстая коса. Перед идолом слабым дымком курилась кучка каких-то благовоний. Хотя, возможно, это были остатки жертвенного костра. Справа и слева от богини, покровительницы богатства, тянулись дощатые прилавки. Все, как и предупреждала Желана, пустые. Половодье, ледоход, заторы-зажоры. Ладьи не плавают, проезжие не показываются. С кем торговать? А свои, коли что понадобится, и так знают, на какой двор за чем идти.
В этот миг до Середина донесся мерный звон молота, и ведун, встрепенувшись, пошел на звук.
Для кузнеца, известное дело, сезонов нет. Хоть с града, хоть зима, а работа завсегда найдется. Стучать в темные, подгнившие снизу, ворота Середин не стал – кто же его в таком звоне услышит? Толкнул створку, шагнул во двор, кивнул кормящей кур женщине и сразу повернул вправо, к кузне, что стояла в конце огорода, подальше от прочих строений.
Сбыслав в толстых кожаных штанах, замаслившихся от долгой носки, и в кожаном фартуке как раз отбросил на землю ручник, прихватил подкову клещами и кинул в горн. Взялся за рукоять меха.
– Неужто не готова еще?
– Дыры