Сначала он просто шёл наугад, затем, повернув на запад, он оказался на ничем не примечательной улице, которая чуть дальше перешла в некое подобие бульвара, в середине которого росли деревья. Слышалось громкое щебетание птиц, и даже в этот час тень несла благодатную прохладу. Воздух был свеж и прозрачен, и Чаллонер двинулся вперёд, глядя себе под ноги и предаваясь своим мыслям, пока его не вывела из задумчивости внезапно преградившая ему путь стена. Эта улица, чьё название я запамятовал, не относилась к самым оживлённым.
Чаллонер был не единственным, кто забрёл туда тем утром, поскольку, когда он неспешно поднял глаза, его взору предстала фигура девушки, в которой он с изумлением узнал ту, что выбежала из дома, где случилось происшествие. Она, очевидно, бежала куда глаза гладят. Стена мешала ей двигаться дальше, и в полном изнеможении девушка опустилась на землю рядом с газонной оградой, испачкав подол своего платья. Они заметили друг друга одновременно, и девушка с ужасом в глазах вскочила на ноги и попыталась скрыться.
Чаллонер вдвойне поразился встрече с героиней недавнего происшествия, а также тому страху, который он увидел в её взоре, когда она ринулась прочь. В его душе боролись страх и тревога, но, несмотря ни на что, он приказал себе следовать за ней. Он делал это осторожно, как будто боясь ещё больше напугать её, однако, как бы осмотрительно он ни ступал, его шаги отдавались гулким эхом на пустой улице. Этот звук, очевидно, каким-то образом повлиял на её поведение, поскольку едва он начал следовать за ней, как она остановилась. Она снова решилась было продолжить свой бег – и опять замерла на месте. Затем она обернулась и робкими, несмелыми шагами двинулась в сторону молодого человека. Он столь же опасливо и боязливо продолжал приближаться к ней. Наконец, когда их разделяло всего несколько шагов, он увидел, как глаза её наполнились слезами и она умоляюще протянула к нему руки.
– Вы английский джентльмен? – вскричала она.
Бедняга Чаллонер испуганно посмотрел на неё. Он получил прекрасное воспитание и сгорел бы от стыда при малейшем проявлении неучтивости к даме. Однако, с другой стороны, он был далеко не чужд любовным приключениям. Он огляделся по сторонам, но дома, наблюдавшие за происходящим, оставались наглухо запертыми. Он взглянул со стороны на себя, освещённого ярким солнцем. Затем он перевёл взгляд на взывавшую к нему девушку. С некоторым раздражением он отметил, что она обладала хорошеньким личиком и стройной фигурой, была изысканно и со вкусом одета. Вне всякого сомнения, настоящая леди, воплощение попавшей в беду наивной девушки, потерявшейся в сонном городе и плачущей от отчаяния.
– Сударыня, – произнёс он, – смею вас заверить, что нет ни малейшей причины принимать моё поведение за навязчивость. Если же мне и случилось идти следом за вами, то виновата в этом улица, которая провела нас обоих.
Лицо девушки выразило