– А может, и не ее вовсе тот букет был, – отозвался чей-то злой голос, – кто такой кошке драной роскошные букеты носить станет?
Таня в ярости обернулась на голос, но не определила говорившую. В комнату уже набилось достаточно много девиц, и все они трещали одновременно. Тане не хотелось ввязываться в очередной скандал, потому она развернулась и все-таки отошла от Виолетты.
– Только не говори, что ты забрала букет домой! – выросла за ее спиной Фира.
– И ты туда же! – рассердилась Таня. – Дался вам всем этот чертов букет! Надо было сразу его выбросить! И что вы только прицепились к этому дурацкому венику?
– А знаешь, почему так? – прищурилась Фира. – Слишком уж он хорош для простой статистки. Особенно сейчас…
«Особенно сейчас» означало, что в Одессе в очередной раз менялась власть. Германские части собирались оставить город. На подступах к нему намертво стояли банды атамана Григорьева. Малочисленные отряды красных, еще оставшиеся в Одессе, вели уличные бои с германцами и гайдамаками. Красные дрались как черти, но заметно проигрывали и тем и другим – и по количеству людей, и по вооружению. Прошлой ночью несколько районов города так и не смогли заснуть от стрельбы.
Говорили, что люди Японца взяли крупный банк, но там была вооруженная охрана, поэтому пришлось открыть стрельбу. Перестрелка между бандитами и охранниками банка сотрясала ночные улицы. В результате банк был взят, хотя Японец потерял много людей. Но сохранить лицо в неудачной операции ему помогла невиданная добыча – он взял пять миллионов золотом.
Бороться с налетами в Одессе было некому, для этого не хватало ни оружия, ни людей. И хотя действовала сыскная полиция (так теперь именовалась бывшая народная милиция, до того бывшая полицией и жандармерией) и в нее даже вернулось несколько старых агентов уголовного розыска, работавших еще при царском режиме, но боролись они исключительно с бытовыми кражами и с такими же бытовыми убийствами, не требующими особенных расследований, потому что для большего не было ни средств, ни возможностей. Да и было бы откровенно, по-одесски смешно, если бы несколько человек, вооруженных устаревшими винтовками еще фронтового образца, принялись бы преследовать многотысячную, отлично вооруженную банду Мишки Япончика.
Таня тоже слышала отдаленную стрельбу. Это по центру Одессы разбегались, отстреливаясь от людей Японца, бывшие охранники ограбленного банка. Она по-прежнему жила на Елисаветинской улице, в той квартире, куда ее устроил Японец, и не собиралась ничего менять. Квартира ей нравилась, да и до Оперного театра было недалеко.
Не спала в эту ночь она по другой причине. Всю ночь ее мучили кошмары, и казалось просто невероятным оставаться в постели, лежать неподвижно, закрыв глаза. Лихорадочные, мятежные тени, злые духи сомнений и страха, снующие из угла в угол, ледяные щупальца ужаса от неизвестности, которая была хуже всего – все это заставляло сердце Тани биться в лихорадочном бреду, всю ночь нервно расхаживать по комнате,