Аксенов. Александр Кабаков

А Аксенов – литературный стиляга. Тоже чуждый, антисоветчик… Но! Была одна существенная вещь, которая отличала Аксенова-стилягу от обычного антисоветчика: Аксенов как бы играл на том же поле, что и советские штатные литературные генералы. Вот Михалков с золотой звездой на твиде по ЦДЛу проходит… А вот и Аксенов тоже в твиде, да еще и подороже… Он мне рассказывал такую историю: когда он поехал в Лондон, он там купил себе пиджак твидовый серый, то есть серо-черный все в ту же клеточку пье-де-пуль, «куриная лапка», тогда это очень модно было. В этом пиджаке он почти на всех фотографиях конца семидесятых, в том числе на одной фотографии, где мы с ним сидим. Изумительный, надо сказать, был пиджак. И вот Вася рассказывает: знаешь, я когда купил этот пиджак в Лондоне и пришел в гости к английскому профессору какому-то, литературоведу или писателю, Вася тогда назвал к кому, но я уже не помню, так вот тот сказал: «О, какой хороший пиджак, сколько ты за него отдал?» А Вася сказал правду – пятьсот фунтов. И англичанин говорит – таких пиджаков не бывает. А Вася ему говорит – я знаю, что Михалков покупает по четыреста… Вот какие сложные отношения были между одеждой и советско-антисоветскими писателями. А английскому интеллектуалу это все по фигу, он знает, что таких пиджаков не бывает, потому что дороже ста фунтов он за пиджак не платил в своей жизни и считал, что дороже – неприлично.

      Е.П.: В этом было нечто такое… пролетарское. У нас, советских и антисоветских, собственная, мол, гордость. Вот вы можете ходить в ваших за сто, а у меня за пятьсот, поскольку говорят, что у Михалкова за четыреста, то у меня за пятьсот…

      А.К.: Знаешь, как и твои истории с Васей и тряпками имеют продолжения, так и моя история с этим пиджаком, в котором Вася был, когда мы с ним фотографировались, имеет развитие тоже почти мистическое. Примерно полгода спустя иду я по старому Арбату, по которому еще тогда ходил троллейбус тридцать девятый и перекрывал поле зрения, мешал смотреть через улицу. И вот я иду по левой стороне, а по правой стороне – знаменитый комиссионный магазин, который потом закрыли, был огромнейший уголовный процесс… И я в окне этого магазина вижу: там висят пиджаки вот так вот, знаешь, подборочкой – вижу рукав пиджака серого в клеточку пье-де-пуль! Я перебегаю, сразу прикинул, смотрю, нет, не Васин, но почти такой же и почти новый! Тридцать пять рублей, огромные деньги.

      Е.П.: Все-таки есть небольшая разница между пятьюстами фунтами и тридцатью пятью рублями, а?

      А.К.: Так между мною и Васей тогда разница была еще больше. Я был рядовым журналистом тогда, соответственно зарабатывал…

      Е.П.: В те времена пятисот фунтов вообще ни у кого из обычных людей не было и быть не могло.

      А.К.: И вот я бегом побежал на улицу Станкевича, она же теперь Вознесенский переулок, где я работал в редакции газеты «Гудок», там у трех человек наодалживал в сумме тридцать пять, нет, сорок рублей, точно так же бегом вернулся…

      Е.П.: Откладывал пиджак-то?

      А.К.: Да, а как же, именно за лишние пять