Тайна пролива «Врата скорби». Том третий. Василий Лягоскин

за невнимательность, за непростительную расслабленность. Парень действительно был очень похож на вождя китаез; точнее – на его внука, лицо в лицо. Только выражение лица у этого, у местного, было спокойным, заполненным какой-то внутренней уверенностью, даже силой. У «домашнего» Мао, которого Дубу, скорее всего, не суждено было увидеть, физиономия была всегда заполнена спесью. Лишь однажды Виталька видел его испуганным, заполненным страхом и плаксивостью, когда ему выкручивали ухо за какую-то провинность. Он же, Дуб, и выкручивал. А потом ждал, когда его разъяренный дед вступится за внука, полезет в драку. Не полез. За что и заслужил презрение вождя русов – на все оставшиеся круги.

      – Мои. Оставшиеся, – горько усмехнулся Дуб.

      В лице Холодова, кстати, тревоги и горечи было, пожалуй, еще больше. Может, поэтому он смог передать посредством своей черной коробочки горячее нетерпение Витальки. Теперь оставалось только ждать. И готовиться. Впрочем, ни о какой подготовки без того же Полковника речи не шло.

      – А вот и он, – дружно вздохнули вождь и Холодов; оба облегченно.

      А здешний вождь даже не стал выслушивать Витальку до конца – почти сразу кивнул:

      – Что тебе для этого надо?

      А ведь Дуб даже не успел объяснить, что ему надо вырваться за пределы этих давящих стен; увидеть солнце – пусть затянутое тяжелыми тучами, плюющимися холодным дождем.

      – Немного, – торопливо (сам удивляясь такой поспешности, и готовности вывернуть душу перед полковником) воскликнул Виталька, – взять из «Железного Капута» по паре шкур и другую одежду. Вместо этой.

      Он с видимой брезгливостью, и затаенной завистливой тоской – удобная же ведь, что не говори – потрепал за рукав одежды, выданной взамен их привычной.

      Полковник повернулся к Холодову, и тот пожал плечами:

      – Сожгли. Согласно инструкции.

      Что такое таинственная «инструкция», Виталька не знал. Но предположил, что это что-то, не уступающее общим законом племен. Потому что Полковник явно склонил голову перед ней.

      – Хорошо, – поднял голову полковник, – пойдем.

      Пошли целой толпой. Со стороны русов – все шестеро; от местного племени – их вождь и двое хмурых сопровождающих; один из которых – раньше улыбавшийся во всю физиономию, а теперь глядевший на Витальку, как на червя, скрещенного с коровой. Холодов не пошел – побежал. После команды Полковника: «Сержант, гони сюда „Варяг“. С тем же экипажем».

      Сам Полковник легко запрыгнул на гусеницу «Железного капута», и так же легко, почти небрежно, откинул верхний люк. Обрадованный вождь полез следом. И задержался внутри чуть больше необходимого. Не сравнивал привычные, но такие неудобные подробности своего быта с тем, чем пользовался последние несколько кругов. Он словно набирался духом перед действом, о котором пока не знал, но уже страшился.

      Наконец, наружу полетели шкуры и связки запасной одежды. Сам вождь переоделся здесь же, в железной теснине