– Ты знаешь, – продолжил он, – поначалу мне показалось, что ты и твоя подруга являетесь преданными последовательницами Жданова. Я был уверен, что вашей миссией будет обработать меня в соответствии с его требованиями. Я даже смирился с тем, что это неизбежно, но очень хотелось взять хотя бы небольшую отсрочку. Но сегодня, когда ты так внезапно появилась буквально из дождя, такая естественная и милая, мне вдруг безумно захотелось поверить в искренность твоих побуждений. И мне это удалось. Без особых усилий. Достаточно было взглянуть в твои глаза, когда ты присела напротив меня. Я редко ошибаюсь в людях. А ты, как мне кажется, просто не умеешь притворяться.
– Мне и незачем делать это. Здесь никого ни к чему не принуждают. Никто никому не обязан. Даже Жданову. Я сначала боялась, что по просьбе этого человека мне придется делать то, что мне не по душе. Но я здесь уже год и живу только в свое удовольствие. Уже и забыла, насколько это может показаться странным со стороны.
– Скорее всего, это потому, что ты не имеешь отношения к научной сфере или медицине. Но тогда зачем он привез тебя сюда?
– Понимаешь, Жан, здесь все-таки общество. Пусть далеко не самое обычное, но с комфортными условиями для существования. А общество тем совершеннее, чем оно более разностороннее. Здесь художники и музыканты, танцоры и писатели. Для науки люди бесполезные, я согласна. Но для создания атмосферы тепла и уюта для научной группы – они незаменимы. Мне это видится так. Более того, тебя даже никто не будет заставлять заниматься наукой. Если у тебя и впрямь золотые руки, в чем я не сомневаюсь, то ты будешь полезен и здесь, в мастерской.
– Ты права. В это очень сложно поверить.
– Даже не нужно далеко ходить за примером, – продолжала я. – Жанна, будучи хирургом высокого уровня, имея тонкое профессиональное чутье, отказалась от вступления в научную группу. И вот уже два года спокойно сидит в своем медпункте. Выдает лекарства и делает элементарные перевязки.
– Хирург высокого уровня… – задумчиво повторил за мной Жан. – А загремела сюда небось из-за врачебной ошибки.
Опять он интересуется Жанкой, подумала я, а ведь еще даже не поинтересовался, как я сюда попала. Но вслух ответила:
– Не совсем. Она сама тебе когда-нибудь расскажет свою грустную историю. Хотя это и не заведено среди базистов.
– Почему же? Ведь всем здесь известно, по какому принципу отбирают заключенных на базу.
– Да, ты прав. Но все люди разные и все равно возникали некоторые недопонимания. Несколько лет назад, еще до моего появления на базе, люди делились своими историями с окружающими. Так вот, находились те, у кого история соседа вызывала сомнения в его невиновности. Из-за этого начинались волнения внутри общества. Тогда Жданов четко постановил – не разглашать своих судебных дел. Базисты с радостью приняли новое правило. Ходили даже слухи, что некоторых особо ценных экземпляров