– И на том спасибо. Я уже ни на что не надеюсь. Хочу, чтобы ты только выслушал меня. Верно, цивилизация преподнесла коварный житейский урок людям: каждый за себя, один против всех. Это ее стойкий недостаток. Человек слаб. Потому больше думает о себе. Я тоже живу для себя и хочу, чтобы моя родня тоже жила в подобающем человеку достатке. Чтобы они ни в чем не нуждались, чтобы были довольны собой, своей жизнью, местом, которое занимают. Никак не предполагал я, что мы будем разговаривать на разных языках.
– Это не мешает тебе высказаться.
– Да, да.. Но я, право, не знаю, с чего начать. Ты потомок русского офицерства. Надо прочувствовать каждой жилкой своей плоти момент, чтобы понять, кто были твои предки, что ты должен представлять в том кругу, каким было привилегированное российское офицерство. Только в Пруссии еще имелось подобное почитание ратного труда командного состава, да в старой императорской армии Японии. Ты, российский потомок, уподобился монаху. Я сомневаюсь, затронут ли мои слова каменистую почву твоей души.
– Трудно говоришь, человек. Не пугай меня многословием. Истина на поверхности. Не вороши землю там, где не собираешься сеять.
– Верно, все верно. Слышен в твоих мыслях голос мудрых наставников.
– Они не только в словах достойны.
– Да, да. Есть еще хорошие люди.
– Не пустословь, человек.
– Не приводи меня в отчаяние своей безразличностью. Неужели не рад ты, что у тебя есть родной дядя? В нас один голос предков, мы с тобой одной крови. Мы патриции: белая кость, голубая кровь. В нас могучий зазывной голос древнего рода, потомками которого мы с тобой являемся.
– Ты скучен мне, незнакомец. Ловок в словах, но глаза твои не отражают жара твоей речи.
– Рус, не рви мое сердце, мы с тобой одной плоти, а ты такое несешь.
– Кровь от разной пищи становится разной.
– Ты не прав. Аристократ – он и в нищете аристократ. А плебей – невежда и на троне.
– Мельчишь: или в угоду себе, или по недомыслию. История одна, несмотря на то, что люди разное пишут. Знать зачастую валялась в ногах холопов. Чернь правила. Становилась родовой, и уже никто не помышлял и вспоминал, кто и что от плебеев. Вот он, человек, – разный и мелкий. Каждый себя выше мнит. Плоть слаба, а дух и того слабее. Вы такое же ничтожество, как и все наносное. Я покидаю тебя, незнакомец.
– Постой, Рус. Я столько лет искал тебя. Не силен я в спорах об абстрактном. Кто виноват, что судьба разлучила нас, что жизнь горько усмехнулась нашему роду. Я понимаю; не желаешь менять образ жизни, – твое дело. Но ты должен знать нескладную судьбу нашего рода последних трех колен. Должен знать, кто ты есть и от кого пошел в этот сумрачный свет.
Рус, мальчик мой, нужно смотреть на людей глазами жизни. Не считай, что тебя поджидает только дубина или кастет. Жизнь скаредная, паршивая шутка, ставит препоны пострашнее оружия. К ней нужно присматриваться, прислушиваться, ловить фальшь и истину, чтобы не проползти «лопухом» мимо тех прелестей, которые она может подарить. Не будь простаком.