О, как далеки мы были от мысли о том, что произошло вслед за тем! Мы испугались, услышав ее ответ. Она стояла, почтительно склонив голову и благоговейно сложив руки, ибо она всегда проявляла уважение к священнослужителям Господа. Лишь только замолкли обращенные к ней слова, она подняла голову и спокойно взглянула на лица епископов; их торжественность и строгое величие так же мало смутили ее, как если бы она была принцесса; и она с обычной своей простотой сказала:
– Простите меня, преосвященные, но никому не могу передать эту весть, кроме самого короля.
Они онемели от изумления; лица их сделались багровыми. Наконец представитель их сказал:
– Слушай! Неужели ты осмеливаешься швырнуть в лицо короля его приказ? Отказываешься передать свою весть его слугам, которым поручено выслушать тебя?
– Выслушать меня Господь поручил только одному, и никакой приказ не может отменить Его волю. Прошу, дозвольте мне переговорить с его высочеством дофином.
– Оставь свои выдумки и переходи к делу! Говори, что имеешь сказать, и не трать времени попусту.
– Поистине вы заблуждаетесь, высокопреосвященные отцы, и это прискорбно. Я пришла сюда не ради разговоров, но чтобы спасти Орлеан и повести дофина в святой город Реймс[31] и возложить корону на главу его.
– Это и есть то известие, которое ты посылаешь к королю?
Но Жанна лишь ответила с присущей ей простотой:
– Простите, что я опять напоминаю: я никому не посылаю никакой вести.
Посланцы короля встали в великом гневе и стремительно вышли из комнаты; Жанна и мы стояли на коленях, пока они удалялись.
Мы были растеряны, мы были подавлены сознанием непоправимой беды. Как можно было пренебречь таким великолепным случаем! Мы не могли понять поступка Жанны – ведь она была так мудра вплоть до этого рокового часа. Наконец сьер Бертран решился спросить, почему она не воспользовалась возможностью передать королю свою весть.
– Кто послал их сюда? – спросила она.
– Король.
– Кто побудил короля послать их сюда? – Она ждала ответа, но мы молчали, так как начали угадывать ее мысль; и она ответила сама: – Советники дофина побудили его к этому. Враги они мне и дофину или – друзья?
– Враги, – ответил сьер Бертран.
– Избирают ли изменников и обманщиков для правдивой и неискаженной передачи известия?
Я видел, что она была мудра, а мы ошибались. Другие тоже поняли это, и никто не нашелся что-либо сказать. И она продолжала:
– Скудоумием придумана была эта западня. Они решили выспросить у меня все и с показным прямодушием передать королю мое известие, но умертвить его сущность. Вы знаете, что поручение мое отчасти сводится к