– Нет, не спишь. Я знаю, что не спишь. И ты не спал и тогда, когда делал заметку на дереве.
Я похолодел от ужаса, потому что теперь не оставалось никаких сомнений, что я не спал, но действительно был очевидцем чего-то страшного, чего-то сверхъестественного. И тут я вспомнил, что грешными стопами я попираю священную землю – ту землю, которой коснулась священная тень. Я ринулся прочь, содрогаясь от страха. Жанна догнала меня.
– Не бойся; пугаться нечего, – сказала она. – Пойдем со мной. Сядем у родника, и я расскажу тебе свою тайну.
Она уже готова была начать, но я перебил:
– Сначала скажи мне вот о чем. Ведь ты не могла видеть меня в лесу; как же ты узнала, что я сделал заметку на дереве?
– Подожди. Дойдем и до этого, узнаешь все.
– Но объясни мне теперь хоть одно: чья это была грозная тень?
– Изволь, скажу. Только не пугайся, опасности нет. То была тень архангела Михаила, вождя и предводителя рати Небесной.
Я перекрестился и затрепетал при мысли, что я осквернил стопами эту землю.
– Тебе не было страшно, Жанна? Видела ли ты его лик, его стан?
– Да, но мне не было страшно, потому что это случилось уж не в первый раз. А в первый раз – боялась.
– Когда это было, Жанна?
– Года три тому назад.
– Так давно? И много ли раз ты видела его?
– Да, много.
– Вот почему ты так переменилась; вот почему ты стала такой задумчивой, не похожей на прежнюю Жанну. Теперь понимаю. Почему ты никому не рассказывала об этом?
– Мне не было позволено. Теперь можно, и вскоре я расскажу обо всем. Но пока – только тебе. Еще несколько дней это должно оставаться тайной.
– А раньше никто не видел этой белой тени?
– Никто. Она нисходила на меня несколько раз, когда были тут и другие и ты, но никто не мог ее увидеть. Сегодня было иначе, и мне сказано почему. Но больше она никогда не будет видима.
– Значит, в этом было знамение мне? Знамение, имеющее особый смысл?
– Да, но я не имею права говорить об этом.
– Странно, что этот ослепительный свет может явиться перед твоими глазами, а ты его и не заметишь.
– Он сопровождается голосами. Являются несколько святых, сопутствуемые сонмами ангелов, и говорят со мной; я слышу их голоса, но другие не слышат. Они дороги мне – мои Голоса; так я их называю.
– Что же они говорят тебе, Жанна?
– Разное. Все о Франции.
– О чем они больше всего говорили?
Она вздохнула:
– О бедствиях – все только о бедствиях, о неудачах, об унижениях. Больше нечего было предсказывать.
– Так они говорили тебе все это заранее?
– Да. Так что я знала наперед о всех грядущих событиях. И потому я была печальна, как ты заметил. Могло ли быть иначе? Однако всякий раз было также и слово надежды. Больше того, Франции обещано освобождение, она получит назад свое величие и свою независимость. Но как и через кого – о том не было сказано. Не было сказано до