Внезапно вдалеке, на северо-западе, протрещала автоматная очередь. Курт по звуку определил – стрелял немецкий автомат, у его бойцов было русское оружие. Это его озадачило – они что, приземлились в полосе готовящихся к броску на восток войск вермахта? Вопрос – где? Севернее или южнее белостокского балкона?
Впереди смутно забелел повисший на дереве купол парашюта. Курт повторил сигнал сбора – ответа не было. Он подошел к дереву, с верхушки которого свисал парашют, вынул фонарик, поставил синий фильтр и посветил на верх дерева. Позвал тихо: «Юрин?» – это была фамилия радиста, ответа не было. Обошёл дерево и в мертвом синем свете увидел висящее на суку, на высоте 10–12 метров, тело радиста. Радист был мертв, живой человек не мог висеть так, переломившись в пояснице. Очевидно, при падении ноги застряли в развилке суков, а тяжелый рюкзак с рацией и запасными батареями потянул верхнюю часть туловища вниз, сломав позвоночник.
Дерево оказалось сосной, с голым, без сучьев, стволом, и Курт потратил минут пятнадцать, чтобы закинуть на ветку шелковый канатик с якорем и подняться к погибшему. Курт обрезал лямки рюкзака, зацепил его якорьком и спустил на землю. Спустился сам, осмотрел рацию – видимых повреждений не было.
Тело радиста оставил на дереве.
На западе, там, где должны были приземлиться члены его группы, снова послышались выстрелы, снова немецкий автомат.
Курт окончательно убедился, что они десантировались среди немецких частей. Безусловно, его бойцы не будут отстреливаться, они, если не будут убиты, сразу сдадутся. Конечно, все выяснится, но на разборки уйдет не один час. Группа для него пропала, нужно соединиться с теми, кто ждет его в русском тылу.
И Курт быстро, полубегом, двинулся на восток. Странно, но он не встретил и немецких войск. Располагая данными о сосредоточении немецкого ударного кулака севернее и южнее Белостокского выступа, он знал, что на остриё выступа не нацелена ни одна немецкая часть. Значит, они не долетели до русских и сейчас от места встречи он был в километрах пятидесяти.
Впереди послышались негромкие голоса – это был немецкий парный патруль, пограничники. Подождав, пока они пройдут, он спустился с высокого берега небольшой речушки, разделся догола, сложил одежду в вещмешок, поднял его над головой и переплыл на другой берег. В кустах быстро оделся, но когда перепрыгивал через бочажину, поскользнулся, упал плашмя, намочив колени и рукава гимнастерки. Чертыхнувшись, он вернулся к реке и смыл грязь. С удовлетворением отметил, что всё это время он ругается русскими ругательствами. Посмотрел на часы – без десяти час. До начала вторжения оставалось два с лишним часа. Он явно не успевает на встречу, нужно где-то остановиться и связаться по рации с основной группой, уже неделю работавшей в русском тылу.
Впереди послышались негромкие голоса. Курт присел и на фоне светлеющего неба увидел три фигуры. Это были русские. И не пограничники. Подкравшись поближе, он увидел, что они были безоружными. Встав во весь рост, он пошел к бойцам.
– Стой,