– Конечно, знает, – говорит Аделаида Станиславовна. – Да он и не скрывал. Очень, очень приличный молодой человек. И Даша ему нравится, по всему видно, нравится. По-моему, у него серьезные намерения.
– Это хорошо, – роняет Амалия.
От горячей ванны по всему телу волнами расходится тепло. На кухне что-то сладострастно шкворчит, и оттуда доносятся восхитительные запахи. Да уж, их Даша – настоящее сокровище, даром что совсем молодая…
Дзынь – напоминают о себе часы в форме лиры на мраморной подставке. Амалия бросает на них рассеянный взгляд. Часы Аделаида Станиславовна всюду умудряется возить с собой, куда бы семья ни переезжала. Они старые, эпохи не то Людовика XV, не то Людовика XVI, и вроде бы даже не слишком красивые, но это одна из вещей, которая прилепилась к ним и упорно не хочет их покинуть. Аделаида Станиславовна уверяет, что часы принадлежали еще деду Амалии – Браницкому. Деду, у которого были такие же, как у нее, Амалии, карие глаза с золотистыми искорками.
А впрочем, какая разница, принадлежали ли часы ему или это только маленькая семейная легенда. Просто есть часы, к которым Амалия привыкла с детства. И помнила, что они стояли в комнате отца, потом перекочевали к ее брату Константину, а потом… Потом и брат, совсем молодой человек, и отец умерли от чахотки. Тогда-то для семьи настали трудные времена.
Однако часы остались. И там, где эти часы, – ее дом.
Вокруг часов и надо выстроить новый дом. Где будет место и для нее, и для матери, и для Даши с Яковом, и – так уж и быть – для вечно холостого дядюшки, привычной обузы семьи.
Дядюшка Казимир семенит по квартире на цыпочках, и глаза у него – как у преданной собаки. Привычная обуза семьи далеко не глуп, и сейчас он нутром чует благоприятную перемену в своей судьбе. Раньше Казимир был уверен, что charmante Am élie[4] сделает блестящую партию и все их проблемы разрешатся сами собой. Блестящей партии не получилось, зато подвернулась какая-то особая служба с секретными заданиями, и после первого же из них ch ère ni èce[5] вернулась с кучей денег. О том, что будет, к примеру, после двадцатого задания, дядюшка боялся и помыслить. Он мог только подозревать, что семья будет жить в нефритовом чертоге и ходить по золотым полам.
По природе дядюшка Казимир принадлежал к той категории людей, которых принято называть никчемными, потому что они нигде не служат, ничего ровным счетом не делают и всю жизнь посвящают удовлетворению своих прихотей. Таких прихотей у дядюшки набралось три основных – не считая трехсот мелких. К основным стоит отнести то, что он любил перекинуться в картишки, был не дурак выпить и не оставлял своим вниманием прекрасный пол – вплоть до того момента, когда надо было решаться на большее и идти к алтарю. Однако дядюшка Казимир, с виду такой безобидный, добродушный и слабохарактерный, проявлял недюжинную изворотливость, чтобы не довести дело до последнего. Больше всего на свете он боялся двух вещей: оказаться женатым