«Я от него была в ужасе. Помню, впервые я обратила на него внимание на лекции – Хелен Андерсон сидела позади него и гладила его по волосам. И во мне что-то проснулось. Я сначала подумала – неприязнь. А потом сообразила, что это ревность. Но мы никогда с ним не общались – разве что он таскал у меня линейки или кисти… Выглядел он тогда чудовищно. Длинное твидовое пальто дяди Джорджа, набриолиненные волосы зачесаны назад. Он мне совсем не нравился. Он был неряха. Но у меня все равно не было возможности узнать его поближе. Я не входила в его окружение. Я была вся такая благовоспитанная – ну, мне так казалось».
«Она была воображалой, – говорит Джон. – Снобка чистой воды. Мы с приятелем Джеффом Мохамедом вечно подшучивали над ней, поднимали на смех. „Тише, пожалуйста! – кричали мы. – Никаких непристойностей. К нам пожаловала Синтия“».
Впервые они разговорились на занятии по шрифтам. «Оказалось, мы оба близорукие. Поговорили про это. Джон этого совсем не помнит. Весьма прискорбно. Зато я помню. После этого я стала приходить пораньше, чтобы сесть рядом с ним. А после занятий слонялась перед колледжем, надеялась с ним столкнуться… Я к нему не клеилась. Просто я что-то чувствовала, а Джон об этом не догадывался. Я не давила. Я бы не смогла. По-моему, он и сейчас не представляет, сколько времени я тратила, чтобы увидеть его».
По-настоящему они познакомились на втором курсе, под Рождество 1958 года.
«На курсе устроили танцы, – говорит Джон. – Я был пьян и пригласил ее танцевать. Джефф Мохамед мне все уши прожужжал: „Между прочим, Синтия к тебе неравнодушна…“ Когда танцевали, я ее позвал завтра на вечеринку. Она сказала, что не может. Она помолвлена».
«Я была помолвлена, – говорит Синтия. – Ну, почти. Я три года встречалась с парнем, и мы вот-вот должны были обручиться. Джон разозлился, когда я отказалась. Он сказал: ладно, пошли тогда после танцев в „Крэк“, выпьем. Я сначала отказалась, а потом пошла. Я, вообще-то, очень долго ждала этого приглашения».
«Я торжествовал, – вспоминает Джон. – Я ее все-таки уломал. Мы выпили и пошли к Стю, по дороге купили рыбы с картошкой».
После этого они встречались каждый вечер, нередко днем вместо лекций ходили в кино.
«Я боялась его. Он был такой грубиян. Никогда не уступал. Мы постоянно ссорились. Я думала: если уступлю сейчас, то так оно и пойдет. А он меня просто испытывал. Я не имею в виду секс – он просто проверял, можно ли мне доверять, ждал, когда я докажу, что можно».
«Я просто был в истерике, – говорит Джон. – В этом загвоздка. Я ревновал ее ко всем подряд. Требовал от нее безоговорочного доверия, потому что его не заслуживал. Я был неврастеник, вымещал на ней свое раздражение… Один раз она от меня ушла. Это было ужасно».
«Я была сыта по горло, – говорит Синтия. – Сил уже никаких не было. Он взял и стал целоваться