Наступила весна.
В первых числах апреля шахта забастовала. Потребовали шахтеры восстановить прежнюю плату за труд и принять на работу уволенных.
Две недели стояла шахта затихшей. Дружно, все как один, бастовали рабочие. Хозяин не выдержал, сдался.
– Ишь ты! – ухмылялись рязанские мужики. – Вышло. Значит, сила в наших руках.
И снова вспомнили Лешу Заборова, как он тогда говорил: «Все вместе, все разом. Смерть рабочему люду – жить в стороне друг от друга». Правду, выходит, говорил парень.
Отсидел Леша срок заключения. Снова вернулся в шахту. Пришел накануне Первого мая. Рабочие и в этом году устроили митинг. Явился Леша на митинг – ба! – и рязанские мужики здесь. Стоят, вместе со всеми поют:
Никто не даст нам избавленья,
Ни Бог, ни царь и не герой:
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Пушка
Утром Первого мая жандармскому полковнику Голове-Качанову вручили письмо. Распечатал – в конверте листовка: «Да здравствует Первое мая! Долой самодержавие!»
Побледнел Голова-Качалов, схватил листок, понесся в жандармское управление. Собрал подчиненных. Выяснилось: такие же письма получили и ротмистр Галкин, и поручик Кутейкин, и жандармские приставы Тупиков и Носорогов, и другие жандармы. А вскоре к Голове-Качанову в управление начались телефонные звонки от разных именитых граждан: от фабриканта Рублева, купца Собакина, отставного генерала Атакина и от других. И им, оказывается, пришли такие же письма.
Схватился Голова-Качанов за голову. А тут еще ко всему жандармский пристав Носорогов возьми и скажи:
– Ваше высокородие, никак, мастеровые бунт задумали?
– По местам! – закричал Голова-Качанов. – Пулеметы на улицу! Пушку!
Бросились жандармы исполнять приказ. Расставили на уличных перекрестках пулеметы, а около жандармского управления поставили пушку. Носятся по городу полицейские, шпики. Однако в городе спокойно – никаких беспорядков. Только около пушки, что поставлена возле жандармского управления, крутятся мальчишки. Интересно ребятам. Многие пушку впервые видят. Все норовят подойти поближе. Самые смелые даже колеса, ствол трогают.
– Но-но! – покрикивает на ребят солдат.
Отойдут мальчишки, а потом опять за свое.
– Стрельни, – просят солдата.
К середине дня полковник Голова-Качанов успокоился. Повеселел. Но тут вбегает в управление пристав Носорогов и показывает полковнику бумагу.
– Ва-а…ва-а, – заикается, – ва-а-ше высокородие, извольте взглянуть. Только что содрал с пушки.
Глянул полковник – листовка: «Да здравствует Первое мая! Долой самодержавие!»
Опять