Заплутал Гришатка в темноте и по вьюге, закружился в степи, думал, что ушел далеко, а выходит, заночевал у самого города.
Ночью же за сеном явились солдаты.
Вот и попался Гришатка.
Привезли мальчика назад в Оренбург, доложили Рейнсдорпу.
– Бежал, – набросился губернатор.
Чует Гришатка беду. Стал что есть сил и ума изворачиваться.
– В ров я сорвался.
– Сорвался?
– На вал я, на бревна полез, – зачастил Гришатка. – Уж больно схотелось на степь посмотреть… А ветер как дунет. Легкий я, ваше сиятельство. Не удержался… Вот и шишку набил, – повернул мальчик к генералу затылок.
Смотрит генерал – верно, шишка.
– Дурной, как есть дурной твой голова, – произнес губернатор, однако не так уж строго.
Распорядился он всыпать Гришатке плетей и бросить в подвал на пятеро суток. Этим дело и кончилось.
Врезал дед Кобылин по тощей Гришаткиной спине, приговаривал!
– К разбойнику надумал бежать. К нему, злодею. Меня не обманешь. Вот, вот тебе за государя, вот тебе за императора.
Поклон от Савелия Лаптева
Сидит Гришатка в подвале. День. Второй. Третий.
– Не убежал, не убежал, – сокрушается мальчик. – Эх, как там царь-батюшка! – И думы одна страшнее другой пугают Гришатку: «Убил, убил, зарезал его колодник».
На четвертый день втащили в подвал к Гришатке побитого солдата.
– Пить, пи-ить! – стонал мученик.
Гришатка сунулся к стоящей тут же бадейке, дал напиться солдату.
Глотнул тот воды, постонал и забылся. Часа через три солдат пришел в себя, глянул на мальчика.
– Кто такой?
– Гришатка.
– За что же тебя, дитятко?
Не знает Гришатка, как и сказать. Посмотрел на солдата – ни стар, ни молод. Брови густые. Вдоль правой щеки пальца в четыре шрам. Глаза, кажись, добрые, а там кто его знает. Осторожен Гришатка.
На всякий случай решил соврать:
– Убег я из крепости. На хутора. К мамке. Словили.
– А-а, – протянул солдат.
Около часу они молчали.
– Значит, убёг? – переспросил солдат. – К мамке?
– Эге, к ней к самой.
Опять помолчали.
– К мамке, значит, убёг, – начинает снова солдат.
«Чего это он? – обиделся Гришатка. – Пристал, как репей к собаке».
А солдат придвинулся к мальчику и продолжает:
– Вот что: будешь снова бежать, так ступай к Сакмарским воротам. Встретишь стражника – рыжий такой и с бороды, и с усов. Как огонь – рыжий. Рындиным зовется. Шепнешь ему единое слово: «ворон». Он из ворот тя и выпустит. Вот так-то. – Солдат перешел на шепот: – А как повстречаешь батюшку-государя императора Петра Третьего Федоровича, то пади ему в ножки и скажи: «Поклон те, великий государь, от раба божьего Савелия Лаптева». Понял? От Савелия Лаптева. А-а! – застонал солдат.
Не ожидал Гришатка таких речей. Опешил. Подумал.
– Дяденька, –