– Я все решу, – жестким голосом сказал Антон, у которого на душе, кажется, бушевал шторм. – Ты ведь не принимаешь это за чистую монету, Катя? – с надеждой спросил он. К плохим словам, едким комментариям и глупым сплетням он привык куда больше, чем я.
Надеюсь, мамаша Тропинина вставит звиздюлей Алиночке и Кириллу, хе-хе.
– Нет, – покачала я головой. – Просто это так странно… Почему она не оставляет тебя в покое? Между вами все кончено. У нее не получилось ничего летом. Но она все равно пытается быть с тобой. Так любит?
– Алина упертая, – устало ответил Антон.
Алина! А ведь когда-то он произносил ее имя с теплотой и нежностью.
Как и ты – имя Максима.
– Ты ведь ничего не чувствуешь к ней? – зачем-то спросила я и сама себя отругала за вопрос. Ну и зачем я это делаю?
– Не чувствую, – отрезал Антон. – Я люблю и хочу только тебя. Поняла?
Я молчала.
– Поняла? – повторил Тропинин.
Я подняла на него грустные глаза.
– Да, поняла, – тихо сказала я.
– Вот и славно. Тебе так не повезло, – склонил он голову, скрестив над ней пальцы. – С тобой рядом я. И мои проблемы.
– Проблемы есть у всех, – возразила я. – Антон, пообещай мне, что, если вдруг однажды ты полюбишь другого человека, я узнаю об этом первой. И от тебя.
Вновь вспомнились его родители. Слова Адольской. Красивая девушка, оставившая в квартире Олега Ивановича серьгу.
– Что за разговоры, Катя? – поморщился Антон.
– Пообещай, – твердо сказала я.
– Я не собираюсь любить никого, кроме тебя, – сказал он. – Или ты настолько не доверяешь мне?
– Доверяю.
– Тогда верь до конца.
Я улыбнулась, глядя на его сосредоточенное и все еще злое лицо.
– Я попрошу Эдгара помочь. Может быть, ему удастся понять, кто отправил письмо.
– Хорошо, – только и сказал Тропинин.
Мы долго еще говорили с Антоном, уже без намека на веселье, серьезно и грустно, и он не обещал мне звезд с неба, месяц под косу и самой прекрасной любви на земле. Напротив, постарался как-то деликатно спокойным голосом объяснить, какие могут быть минусы в отношениях с ним. Кроме Алины и тучи поклонниц, которые не должны были узнать о моем существовании.
Как будто бы оправдывался.
А мне это не нравилось, я горячо возражала, а он говорил, что я глупая и маленькая, как будто бы сам был большим и умным.
– Спасибо, что не испугалась ее, – сказал мне напоследок Антон.
Что я могла ему сказать на это? Только улыбнуться в ответ, жалея, что он находится от меня за тысячи километров.
После разговора с Катей Антон некоторое время приходил в себя, глядя в синее-синее небо. Чистое, приветливое, высокое.
Небо всегда напоминало ее – казалось таким же естественно-красивым и далеким. Было везде, но не давалось в руки. Играло красками, как Катя его чувствами, даже не подозревая этого. И всегда, где бы он ни находился, было над