Это несправедливо.
– Что делаем? – появилась в этот момент в комнате Нелли. – Ругаемся?
– Громко разговариваем, – мило улыбнулась ей Ниночка.
– А Кирюха тут пирог ягодный сделала, сказала позвать вас, – скороговоркой выпалила сестра. – Но если не хотите, не идите, пирог маленький, а вас много. Нелли-саме все мало, – погладила себя по животу она.
Однако, ягодный пирог заинтересовал Нинку, и она потащила меня на кухню. Там она усердно делала вид, что все хорошо: болтала, смеялась, отпускала шутки. А спустя час и вовсе засобиралась домой. Я пошла провожать ее в прихожую.
– Злишься? – спросила я со вздохом, когда дверь уже была открыта.
– Злюсь, – пнула подъездную стену Нинка.
– Извини.
Подруга вздохнула и потрепала меня по волосам.
– Ты со своим крокодилом-то счастлива? – задала она странный вопрос.
– Счастлива, – подтвердила я, вспомнив лицо Антона, и только от этого захотелось счастливо улыбаться.
– Это хорошо… – задумчиво проговорила Журавль. – А мне он так и не ответил, скотина.
– Антон, наверное, занят. Они много репетируют, – ответила я, радуясь, что Тропинин проигнорировал сообщение подруги. А то бы они и по телефону ругаться начали.
Нинка шумно вздохнула и снова пнула стену.
– С твоим папой все будет хорошо, – решила поддержать ее в который раз я.
– Конечно, – была уверена в этом Ниночка. – Я ведь найду деньги. Свадьба, все такое. Ты же будешь моей свидетельницей? – она мерзко захихикала и сбежала в распахнувшийся лифт, прежде чем я успела возразить.
А мне предстоял разговор с Антоном.
Если честно, я боялась разговаривать с ним по поводу его мамы и долго настраивалась, боясь его задеть, однако наша беседа по скайпу спустя пару часов прошла на удивление спокойно. Антон внимательно выслушал меня, не перебивая, и хоть он ничего не говорил, по его лицу я видела, как он становится все злее и злее. Я постаралась скрасить две наши встречи с Аллой, не говорила о том, каким оскорбительным тоном она разговаривала и какими мерзкими словами кидалась, говоря про мою семью. Какая-никакая, а все-таки она мать, и, думаю, Антон ее любит. Однако его реакция меня поразила.
Антон вдруг закрыл лицо ладонями и на несколько секунд застыл. А после, убрав руки, сказал тихо, глядя сквозь камеру тревожно:
– Прости, Катя.
– За что? – не поняла я.
– Отношения со мной приносят тебе только проблемы, – его немигающий взгляд немного пугал.
– Не только, – нежно улыбнулась ему я.
– Я разберусь, – отрывисто произнес Тропинин, и я видела