Теперь уже не ярость говорила во мне – а нечто другое, более спокойное, но уверенное. Огромное, словно море, верное самому себе.
Справедливость?
Ты в своем праве.
– Мало. Знаете, сколько стоит любовь? – вдруг спросила я. – Столько, сколько звезд на небе, столько и стоит. У вас бы денег не хватило. Но знаете, что по-настоящему обидно? Не то, что вы пытались меня купить. А то, как вы относитесь к своему сыну. Мне жаль Антона.
Я оставалась спокойной и – главное – убежденной в себе и своих словах. Сильной.
А Алла смотрела на меня с насмешливым интересом, с какими смотрят на маленьких детей, которые учатся ходить и падают, падают, падают…
«Ну, давай, говори, девчонка, я, так и быть, послушаю» – говорил ее взгляд, за которым, однако, скрывалось что-то еще. То, чего Алла умело не показывала.
– И да, кое-что еще. Вы хотите, чтобы он был с другой, которая ему под стать, не зная при этом, что эта другая, – явно намекала я на Алину, – затащила в постель вашего второго сына. У которого, между прочим, есть невеста, – припомнила я и милашку Дину. – И вместо того, чтобы решить эту проблему, вы создаете новую. Вы пытаетесь добить Антона. Оставьте его в покое – я прошу вас.
– Ты? Просишь меня? – сощурилась Алла. – Матушка ты моя Тереза, просить меня ни о чем не надо. Я с тебя за такие просьбы столько спрошу, что кожу придется продать, чтобы отплатить.
– Вы же его мама, – почти с отчаянием выкрикнула я.
– Не надо пафоса. Я тоже самое могу сказать и твоей матери, – не преминула отметить Алла, которая, кажется, хорошо изучила биографию моей семьи.
– Говорите, – пожала я плечами.
– Не собираюсь терять время. Я поняла тебя и своего бывшего муженька. Оставайся с моим глупым сыночком. Но помни, Катя Радова, – ее взгляд не предвещал ничего хорошего, а слова звучали, как пророчество, – что однажды ты потеряешь свою ценность. Дешевок не любят. Подделки – не ценят.
Я молчала, стиснув зубы.
– Ты мне вчера сказала, что, дескать, я сына своего продаю. – Я вдруг поняла, что Аллу эти слова все-таки задели, только виду она не подала. – Так вот, моя милая находчивая Катя Радова. Твой Олег Иванович – не добрая феюшка с волшебной палочкой. Сегодня он тебе помог, а завтра за ненадобностью выбросит и тебя, и сыночка. Или мой сыночек тебя выбросит. Дело времени, Катюша. А яблочки от яблоньки… Сама знаешь.
Я вдруг вспомнила яркую женскую серьгу на полу квартиры папы Антона, и девушку модельной внешности, с которой я столкнулась около лифта. И мне вновь – ну что за глупости! – стало жаль эту женщину с железной хваткой.
– Если он так с вами поступал, это не значит, что любви нет, – тихо сказала я, зная, что за эти слова она меня возненавидит. Для нее это – банально, пафосно, издевательски. А для меня – истина.
– Учить меня вздумала? – приподняла бровь – прямо