– Ты сомневаешься?
Они поравнялись с Историческим музеем, за спиной грохнули куранты. Володя покосился на часы. Зябко повел плечами. За время прогулки сильно похолодало. Осенними вечерами холодает быстро. Да и прогулка затянулась. Кто бы мог подумать, что прошло уже два часа?
– Одиннадцать, – бросил Володя. – Мне домой пора.
– Ты усомнился, – напомнил Ник с сердитой обидой. – И без доказательств не уйдешь.
– Вы хотите показать мне какое-то заклинание прямо сейчас? – опешил Володя.
Николай его будто не услышал. Он напоминал человека, простого человека, чью профессиональную гордость задели.
Ник обвел глазами людей, стоявших возле памятника Жукову, задержался на Музее археологии Москвы, отметил оживление на Манежной. И только повернувшись к воротам в Александровский сад, удовлетворенно хмыкнул.
– Идем! – бросил он тоном, не терпящим возражений.
– Куда? – Володя с холодком отметил будку милицейского поста у ворот, мысленно надеясь, что с этими магичить Ник не станет.
Отец шел легко, широкими размашистыми шагами. На лице появилась торжествующая ухмылка.
– Вот стоят неземной красоты наши меньшие братья – менты, – пропел он, убивая на корню все Володины надежды. – Как увижу фуражки, тотчас становлюсь мизантропом[3]. Тра-ля-ля.
– Что вы делаете? – не выдержал Володя.
Впрочем, тут же и умолк, услышав собственный голос. Тонкий и жалкий.
А Ник вместо ответа устремился навстречу воротам и стоявшему рядом с ними защитнику правопорядка.
У Володи нарастало чувство опасности. Такое испытывал в детстве, предвкушая нагоняй от мамы за провинность. Или когда в кино смотрел ужастик, который при свете дня не столько страшный, сколько противный, но в темном зале, с хорошей картинкой и звуком, с гнетущей музыкой, готовящей к резкому выплеску адреналина... Володя поймал себя на том, что стоит, в то время как отец уже преодолел половину пути до ворот.
Спохватившись, он бросился следом, но было поздно. Ник легко скользнул в ворота и резко зацепил плечом стоявшего рядом милиционера. Толчок вышел на удивление сильным, да и не ждал его хранитель правопорядка.
От удара мента развернуло и отбросило в сторону. С головы его слетела фуражка. На одутловатой физиономии появилось встревоженное удивление, которое тут же сменилось яростью. Глаза стража порядка полыхнули злобой.
Покрасневший милиционер надулся, как перекачанный мяч, и угрожающе двинулся на Ника. К этому моменту Володя добрался до отца, но, не зная, что делать, застыл в нерешительности.
А дальше все произошло в одно мгновение. Николай коротким движением привыкшего командовать человека выбросил вперед руку и шевельнул пальцами, словно разворачивая перед носом мента невидимое удостоверение. И оно неожиданно подействовало лучше, чем всамделишное.
Открывший было рот, еще секунду назад полный решимости милиционер словно споткнулся. Закашлялся и стал