– Чего я у тебя в погребе буду хозяйничать? – Алена пожала плечами. – Малины-то отпустишь человеку?
– Одну миску можно, там килограмма четыре. Найди во что пересыпать, а я достану наливку. – Вика смотрела куда-то поверх головы Валерии. – Вам малиновую?
– А еще какая есть?
– Вишневая есть и бузиновая, с мятой.
– Возьму каждой по бутылке. – Валерия достала из сумки кошелек. – И с Аленой я за молочное не расплатилась еще. Сколько с меня?
– С Аленой разговаривайте. – Вика с облегчением нырнула в погреб. – Наливка недешево вам обойдется, малина тоже не две копейки, но Алена по ценам лучше ориентируется.
На полках в погребе выстроились ряды бутылок. Вика остаток зимы разбирала записи в книге, что дала ей бабка Варвара, и к весне была уже уверена, что сумеет осуществить любой рецепт, указанный там. Старые записи разбирались тяжело, кое-где чернила выцвели, кое-где в рецептах были исправления или дополнения – другим почерком, более поздние, и Вика ощущала, как ее словно кто-то взял за руку и повел, и этот кто-то оказался доброжелательным и все понимающим.
И Вика с замиранием сердца ждала первых ягод, чтобы испробовать на них рецепты.
Но сначала зацвела сирень, и цветы сирени стали первым ее сырьем, из которого Вика сделала мыло и крем. Конечно, понадобились некоторые компоненты, их привезла Алена, но результат того стоил. Вика снова стала узнавать себя в зеркале, а это было немало.
– Держи, вот деньги. – Алена сунула ей в карман фартука купюры. – Давай, Лера, сумку свою, загрузим туда малину, а бутылки с наливкой отдельно повезешь.
– А вы говорили, мебель старая в доме… – Валерия умоляюще посмотрела на Вику. – Это у вас же, да? Я понимаю, что наглость с моей стороны, но я бы хотела посмотреть. Я не ради праздного любопытства, понимаете? У нас с подругой есть кафе – «Маленький Париж», на улице Сталеваров в Александровске, вы его знаете?
Вика кивнула – она когда-то очень любила это кафе, особенно Кошачий зал, у нее дома были стеклянные фигурки кошек, которые она приобрела в тамошнем магазинчике. Вещи пропали вместе с квартирой, но кафе она помнит, это хорошее воспоминание.
– Мы хотим открыть еще одно кафе, сделаем несколько залов в разном стиле, и вот стиль тридцатых годов прошлого века мне интересен, идеи нужны. – Валерия улыбнулась Вике. – Нет, если нельзя, то…
– Ну, пойдите и посмотрите. – Вика взяла со стола пустую миску. – Алена, покажи ей. А мне некогда…
Это был предел, дальше которого она не могла пойти. Валерия была частью той ее жизни, возврата в которую нет и не будет, и напоминать об этом Вике не требуется. И нежданная гостья – ухоженная, в ладно сидящих джинсах и голубой блузке, улыбчивая и благополучная, приехавшая на большой блестящей машине, – олицетворяет