– Пятак за едока – снедь перед сном и после, – всё так же коротко ответил хозяин.
Стас молча выложил ещё две монеты, тут же последовавшие за своими предшественницами в широченный хозяйский карман. Через минуту земляне уже сидели за одним из столов. Прихлёбывали гороховый суп, рвали зубами хлеб и жареную курятину, запивая её квасом.
Спальня за дверью была не менее просторной, чем столовая. На женскую и мужскую половины разделена тонкой перегородкой. Каждая половина – длинный зал, заставленный в ряд широкими деревянными скамейками, поверх которых лежат пузатые матрасы, набитые чем-то мягким и зачехлённые постельным бельём. Таких скамеек около двадцати пяти. Казарма да и только. Это сходство подчёркивают грубые деревянные табуреты возле каждого лежака. Есть и пять номеров «люкс» в отдельных комнатах. Видать, для супружеских пар.
Поскольку Пырёв с Аркашей в супруги не годились, им пришлось довольствоваться двумя лежаками в углу мужской половины. Другие кровати ещё никто не занял. Женская половина и отдельные номера, судя по царившей там тишине, тоже оставались пока свободными.
Из спальни можно было попасть во двор. Туда вела задняя дверь. От нечего делать постояльцы решили воспользоваться случаем и осмотреть хозяйство толстяка.
Забор огораживал не такую уж и маленькую, как могло показаться вначале, площадь. Здесь раскинулось целое хозяйство: конюшня, курятник, свинарник, загон для скота, сеновал. Даже баня стояла, срубленная из толстых брёвен. У одной из её стен в аккуратной поленнице лежали дрова. Посреди двора торчал квадратный колодец с настоящим «журавлём». На конце «клюва» из длинной жерди висело пузатая деревянная бадья.
Конюшня и загон пустовали. Зато в свинарнике с курятником кипела жизнь. По двору гордо расхаживали петухи, поочередно пробуя силу своего голоса. Куры одобрительно кудахтали, а свиньи, как всегда, валялись в грязи, довольно похрюкивая, и везде совали свои приплюснутые носы. С общим гамом двора смешивался доносившийся из-за ограды шум ярмарочной кутерьмы.
Вышел хозяин. В руках лукошко с зерном. Стоило появиться его тучному телу, как огороженное забором пространство словно сжалось, став куда меньше. Швырнув приличную горсть зерна в разгуливающих кур, он подошёл к Пырёву с Аркашей, не обращая внимания на шевелящийся пернатый ковёр из набросившихся на еду птиц. Неожиданно приветливо улыбнулся, спросив:
– Ну что, перехожие, обустроились?
– Устроились. Спасибо, – за обоих ответил Стас.
Хозяин прислушался к гомону с обратной стороны забора. Кивнул в ту сторону:
– Скоро утихомирятся. Тогда жди гостей. Ноне ко сну битком набьют снедальню. И вам скучно не будет.
Взглянув на солнце, только наполовину видневшееся из-за крыш, Пырёв поинтересовался:
– А время сна… когда оно… Когда народ соберётся в снедальне?
– Да скоро уж. Почитай, третий сполох гомонят. Пора бы закругляться.
– А ночь