— Ноги мою, — еле выговаривая, тихим голосом отвечал Слай. Это очень смешило публику.
— Чё ты гонишь, чувак. Чтой-то ты грязный весь… Прямо как я, когда бухой в грязи валяюсь… И какой-то… А чё это за синяк во всю щёку?
— За орехами лазил на берёзу и упал.
— Пить будишь?!
— Он не как вы, алкаши, он не пьёт. Так и надо. Садись, Слай. – Вернулась Яна, играющая со своей юбочкой.
На пеньке сидел незнакомец [Кай], при этих словах он уступил место Слаю и, подозрительно переглянувшись с Яночкой, вприпрыжку кинулся в деревья смеяться; на секунду Слай поймал его взгляд: улыбающийся снисходительным пренебрежением.
— Это мой новый мальчик, — кивнула она на Слая, спросила у ребят газету, расстелила на его грязные брюки и села к нему на колени. Весь мир перевернулся! – нет, весь мир исчез… Только холод, пустота, боль, боль… и теплота её ног.
(«Моё солнце»)
…в процессе которой девушка предложила прогуляться по весеннему селу. Сергею так не хотелось никуда идти, но отказать он почему-то не мог. Вместе с небольшой группой местной молодёжи Света и Сергей пошли гулять. Она держала его под руку. Когда он провожал её домой, неожиданно для него, а возможно и для себя, она вдруг предложила ему повстречаться (от слова «встречаться», «ходить на свидание»). «А что, можно от скуки», – подумал Сергей, но вслух сказал:
– Конечно, с большим удовольствием.
(«Дневник»)
– Яну-у-ха, па-а-йдём х тебе! Там у тебя на кухне, Женька сказал, бутылка стоит за холодильником! – Зам сильно заводился от их шептаний и смешков. Перекус ушёл в нирвану.
– Мне Жека жопу на британский флаг порежет! – Янка всё время сегодня отвечала нарочито грубо, и голос её звучал грубо и непривычно. [Неприлично!]
Яна поднялась и пошла, видимо, тоже на двор. Я поколебался и вышел за ней. Она обернулась на меня с таким презрением во взгляде, что я готов был удавиться. Я зашёл обратно.
Леночка сидела уже рядышком с Каем, то прижималась к нему, то хватала за руку, всё сопела и ёрзала, и конечно же, несла околесицу с элементами порно.
– Ян-на, а Я-н-на! А Рая! О, она к твоему Колюхе подмазывается! – обратился Змей-Зам к входящей Яне. – Уж затрахала его, Рая, блядь!
Перекус внезапно оживился при сих словах, а я тоже заржал как дурак.
– Поедешь домой, Ян? – тихо сказал Метов, подошёл к ней и тихонько сжал её протянутые ладони.
«Ещё поцелуй, гондон! Убью!» – подумал я, скрежеща зубами, а потом подумал, что обязательно пойду сейчас к себе домой, хоть время уже полпервого, возьму литр из погреба – хоть и не мой – и опять сюда, хоть времени будет часа два.
Так и сделал. А Елена Курагина выволокла ещё литровочку.
2
Переносимся уже в конец марта.
Мы ездили с братом Сержем на лыжах по каким-то следам и уехали слишком далеко, за соседнюю