И… и они сбили эту Статую.
Всё так, единственно, что не очень понятно, как Фрай и Парик оказались вне ринга, на площадке рядом, где отдыхали раненые в предыдущих боях участники соревнований, как например, Щепка с кофе, зеленым чаем и шесть пирожными, и то это были те пирожные, которые мы видели, возможно, их было еще больше. Не может быть? Бывает. С голодухи столько, разумеется, не съешь, только от чрезмерного нервного перенапряжения.
Остались только два неповрежденных участника соревнований, а именно:
– Фекла и Оди, хотя он был судьей, а Фекла, имела одну сильно поврежденную руку, и хотела остаться только судьей, точнее:
– Тоже судьей, но на самом ринге.
И тогда вышел Катовский, и запрыгал на ринге в шикарном зеленом халате, что должно было означать:
– На самом деле я красный.
– Кто выйдет против этого Геракла? – спросил Оди, – найдется ли тот Одиссей, который сможет его укротить, точнее, укоротить?
Кто вышел? Дэн? Или кто-то другой? Может быть, Махно?
А вышел сам Одиссей. Зачем? Он хотел проверить:
– Та ли эта дама, за которую выдает себя. – А если точнее, то как раз наоборот.
– Я с ней, – сказал Одиссей, – и показал на Феклу.
– Како с ней, я уже здесь прыгаю, хочешь с ней, пожалуйста, но только через мой э-э, ну, не труп, а хотя бы просто бездыханное тело.
– Я буду с ним драться, – сказала Фекла и зажала рукавом раненую руку.
– Ты больна, пожалуйста, не лезь, дорогая, – сказал Оди.
– Что значит: больна?
– И тем более, что значит: дорогая? – влез Катовский. – Вы знакомы? Не думаю, и поэтому предлагаю не церемониться:
– Будем биться за нее.
– С тобой, – добавил Кот.
– Я согласен, – сказал Оди, – если, разумеется, дама, не против.
– Я против, я сама хочу набить ему морду.
Мордашку, знаете ли, вот эту, – она взяла Катовского за подбородок, потрепала слегка, и сделала саечку. Он схватился за щеку, и ошарашенно посмотрел на даму, в том смысле, что понял:
– Если это не любовь, то что же это?
Примерно тоже самое понял и Одиссей, он даже обиделся:
– Ты почему меня не обняла при встрече, как…
– Как Клеопатра Александра Македонского, – решил не падать духом Котовский. Тем более, что никто не знает точно, кто кого любил в детстве.
Фекла задумалась.
– Так это ты, что ли?
– Кто? – решил просто так не сдаваться Одиссей. Тем более, они не помнили имени его первой жены: Пенелопы. Даже если ее никогда и не было, все равно надо было для приличия запомнить ее легендарное имя.
Катовский, как хитрый нудист понял, что Одиссей его переигрывает в любовной интриге, поэтому схватил Феклу, и потащил к канатам, чтобы в дальнейшем преодолеть их, как заградительную колючую проволоку на подступе к позициям Белых на Турецкому Валу. Почему так страшно? Ему казалось, что взять их будет затруднительно.
И точно,