Рядом будет фотография моего сына.
Ещё, может, припишут внизу совсем мелко: «Напоминаем, что с завтрашнего дня и до вечера воскресенья, когда состоится коронация, все порты Гуанахани будут закрыты в честь праздника».
Слышу шаги за спиной. Шлёп-шлёп. Можно не оборачиваться, я знаю, кто это.
Док Сезар.
Точно, он.
И сразу быка за рога. Упрямый старик.
– Что будешь делать, парень?
– Иди к чёрту, док.
– Кашасой ничего не решить, Джо.
– Док, уйди, прошу. Видеть тебя не могу.
– Не будь дураком, Джо. Надо что-то делать. Ведь нельзя же…
Толкаю его – легонько, по моим меркам. Но док падает на мостовую.
Ударить такого – всё равно что ребёнка обидеть. Чёртов город, что ты со мной сделал. Я дерусь со стариками.
– Прости, док, – подаю ему руку.
Он встаёт, отряхивается, поправляет очки. Продолжает, точно ничего не произошло:
– Надо решать сегодня, Джо. Завтра будет поздно.
А то я не знаю.
– Когда закроют порт? – спрашиваю.
– Уже закрыли. И развесили праздничные флаги.
– Значит, моторку теперь никак не достать.
– Нет, не достать.
Я бы мог взять лодку Франсуа. Но – нет. В этом никакого смысла. Слишком медленная посудина. На такой далеко не уйдёшь.
– Ни за какие деньги не достать, – сокрушается док.
Как будто у меня есть деньги! Вот уж что неизменно в моей жизни, так это их отсутствие.
– Но можно украсть.
Док смотрит на меня таким специальным взглядом: мол, ты же вор, Джо. Что тебе стоит?
Люди в Порт-Анри ужасно упрямые. Если уж вбили себе в головы, что Джо Феллоу – первоклассный вор, разубедить их не получится. Они будут кивать, слушая твой рассказ, что на каторге ты оказался по чистой случайности, что присяжные – идиоты, судья – подлец, а адвокат – бездарный школяр, что сам ты ещё худший идиот, который собрался писать роман о парижском дне, но прежде вздумал собрать материал и лично, на собственной шкуре, испытать нелепый сюжет, что ни к самому ограблению, ни тем более к убийству того старика ты не имеешь отношения – всего-то ждал у машины и выкурил десяток папирос… Они будут кивать и лукаво улыбаться, но не поверят ни единому твоему слову. Джо Феллоу – первоклассный вор, но любит приврать, скажут они.
Говорю доку, чтобы он шёл спать.
Сам иду к матушке Симонэ. Её заведение работает круглосуточно.
Симонэ встречает меня лично. Усаживает в плетёное кресло. Приносит яичный коктейль и крепкий кофе. Эта старуха знает о мужчинах больше, чем любая другая женщина. Больше, чем знаем о себе мы сами.
– Монти наверху? – спрашиваю. Она пожимает плечами: а где же ему ещё быть.
Я подожду. Просто