Мне было плевать: «Ты только прикинь, мы столько шоколада съели, конфет, ещё подруга вафли приносила. О, у меня осталось печенье! Оно, конечно, странное на вкус, но ты всё равно попробуй!» Н. отвечал мне, что у него совсем нет аппетита, к тому же, он надел чёрную водолазку, и весь его вид говорил «мне очень плохо».
Мы расстались. Он, конечно, забрал моё печенье, я ему начала подкладывать ещё. Это выглядело так нелепо и глупо. Я ничего не видела, кроме еды. Я не испытывала никаких эмоций. Радость возникала только от того, что происходили бинджи после намеренных голоданий.
В ВУЗе у меня часто случались сильные переедания, так как я не выдерживала до дома, где бы меня никто бы не видел, и я могла есть, есть и есть.
Первый курс. Я сидела на холодной скамейке с одногруппником на паре, мы оба были голодными. Он мне говорит: «Через полчаса будет звонок, мы сходим в столовую и что-нибудь купим поесть». У меня в сумке лежали 5 батончиков-мюсли на весь день в универе. Я не выдерживаю, желание объесться возрастает (я голодала особенно сильно на 1—2 курсах), и прямо на занятии достаю коробку с батончиками и начинаю один за другим их есть.
Одногруппник сидит, ничего не понимает. Я жую, говорю: «Будешь?» Он говорит: «Нет, я подожду звонка». Я съела 5 батончиков за несколько минут. Молниеносно. Даже сама не заметила.
Иногда я на пары приходила с полной сумкой сладкого. Я заходила перед занятиями в магазин, просила мне продать по батончику каждого вида, набирала плиток шоколада, иногда покупала печенье/конфеты и шла в университет. Во время пары я сидела и ела шоколадки. Даже не ела – я впихивала их в себе в рот, потому что завтра уже режим.
Самая страшная фраза: «Завтра уже нельзя».
После пары я подходила к мусорному ведру и выбрасывала много бумажек от батончиков, а потом ненавидела себя. Как же тихо я себя проклинала. Оскорбляла, ругала. Но организм просто просил начать есть, а дождался этого только в конце 2015 года. Хочется просить у себя прощения и говорить телу «Спасибо», что смогло выдержать и остаться без необратимых последствий до моего восстановления.
Я, мило улыбаясь, предлагала шоколадки и печенье другим: одногруппники иногда брали немного, иногда отказывались, но в душе я была жутко несчастной. Потому что эти студенты радовались, просто жили, учились, а я сама себя посадила в тюрьму и находилась в ней дни и ночи, месяцы и годы.
Один раз биндж пришёлся на «окно» между парами. В нашей столовой было всё очень дорого, но меня это абсолютно не волновало в период поглощения еды. Я на последние деньги купила 2 плитки «Альпен-Голда» и перед одногруппницей съела всё сразу. Просто так. Сидела и ела одну полоску за другой. Так просто, как будто грызла морковку. Так как она смотрела в свои тетради и телефон, то она этого не видела, а я ела и готова была убить себя за безволие