Илия вспомнил глаза своей одноклассницы, которая сидела за первой партой и повернулась к нему, чтобы и с интересом послушать про собак Гитлера. Для нее история о собаках была нечто вроде рождественской сказки, которая захватывала, но к ее реальной жизни не имела никакого отношения. Впрочем, Илия находил такие необычные истории ради нее, такой любознательной и пухленькой одноклассницы, которая единственная в классе его никогда не обижала и не унижала.
«Гиви далеко от Гитлера не ушел, – резюмировал Илия Лобжанидзе, вспомнив о том, как Гиви высказался о Тагире Темиргоеве. – Как можно сравнивать человека с собакой?! Каким же надо быть подлецом!»
Илия покраснел от злости, но вслух ничего не сказал. Да и кому говорить? Водителю? Он лишь поправил свои поседевшие усы и красный галстук.
«Женщина… Все этому мерзавцу мало! Если Тагир не захочет, то мне придется шантажировать его любимой женщиной… Это подло! Низко! Позорно!»
Грузинский бизнесмен подумал о том, что вполне мог быть на месте Тагира Темиргоева, будь его женщина рядом. Любимая женщина была его больной темой. Он никак не мог пережить то, что более тридцати лет назад пришлось уступить свою пухленькую одноклассницу своему другу, который тоже был влюблен в нее.
«Софико… Ах, если бы не это дурное время, твой сын был бы моим сыном…»
На глазах навернулись слезы, но Илия сделал вид, что ему нужно высморкаться, доставая носовой платок. Не хотелось, чтобы водитель видел его слабость.
Он ненавидел Гиви за все: за мировоззрение, за подход к людям, за безжалостность, за Бадри Чантурия. Тайна, которую сам Гиви предпочел бы умолчать, известна не только Бадри, но и самому Илие. Ведь именно он, Илия Лобжанидзе, случайно спас когда-то от неминуемой гибели Бадри Чантурия. Ну, а как бы поступил другой человек, на месте Илии? Тем более, Бадри является старшим братом Софико. Софико Чантурия… Теперь уже – Софико Сапиевой…
«Софико, никто так и не заменил тебя за эти годы, никто так тебя мне не вернул… Не сказал спасибо… А я, как дурак, наблюдал развитием твоих отношений с моим другом… Может, не надо было спасать тогда Бадри ценой своего семейного счастья? Может, надо было поступать в жизни, как Гиви? Ну, а, с другой стороны… Позволив Гиви убрать Бадри, ты, Софико, от меня бы все равно ушла… Что ж, выбор без выбора…»
– Иракли, – позвал он водителя, выезжающего на эстакаду. – Позвони нашим ребятам. Пусть приедут в Сабурово. Сегодня вечером… Чтоб все были трезвые, как стеклышко! Собери всех, Вано, Гибрида, Лаврентия… Всех в Сабурово…
Иракли