– Твои слуги на славу потрудились, – отметила Нора, когда Рейд наконец отпустил ее руку, чтобы разлить по бокалам красное вино.
– Я отпустил своих слуг на ночь, – сказал Рейд, поднимая бокал. – За старых друзей.
Нора отпила большой глоток, едва осознавая, что делает. Рейд не сводил с нее глаз с того момента, как увидел ее. Они были одни, и это было так странно и так… чудесно.
Жизнь Норы, одинокой матери и вдовы, не была легкой. Она считала себя в чем-то ущербной, а Рейд заставил ее почувствовать себя красивой и желанной, и ей не надо было винить себя за то, что ей нравилось это.
– Расскажи мне о чем-нибудь, – вдруг промолвила Нора, вспомнив о том, с чего начался их разговор возле лифта. – Ты сказал, что ждал меня пятнадцать лет. Что ты имел в виду?
Рейд склонил голову, и несколько прядей упали ему на лоб. Норе нестерпимо захотелось провести рукой по его волосам, но она сдержала свой порыв.
– Наша дружба для меня много значила. Я никогда не говорил тебе об этом.
– Все нормально, Рейд. Мы с тобой нашли других друзей и стали жить дальше.
– Ты нашла. А я нет.
Нора не могла поверить в это:
– Ты ни с кем не подружился? Но ты всегда был душой компании, вы с друзьями гоняли на автомобилях, играли в футбол, развлекались в ночных клубах. Или мне так казалось?
Рейд пожал плечами:
– То время прошло.
Значит, все было не так? Сердце Норы сжалось.
– Неужели ты уже тогда был отшельником?
Лицо его омрачилось.
– В некотором роде. Мне никогда не нравилось общаться с людьми.
– За исключением меня.
Дерзко. Бесстыдно. Но она уже сказала это. Они ходили вокруг да около, и ей хотелось, чтобы этот вечер наконец начался.
Их взгляды встретились. Рейд отпил вина, не подтвердив и не опровергнув ее слова.
Будь напористой – или отправляйся домой, в очередной раз повторила про себя Нора и продолжила задавать неловкие вопросы:
– Именно поэтому ты пригласил меня на ужин? Потому что ты одинок?
– Одиночество и желание одиночества – это не одно и то же, – возразил Рейд.
– Это не ответ на мой вопрос.
Нора была так близка, что Рейд ощущал нежный аромат, исходящий от ее волос, уложенных в простую, но элегантную прическу. Ему захотелось прикоснуться к ним, пропустить сквозь пальцы шелковистую волну, насладиться мягкостью и блеском золотисто-медовых прядей.
Этот ужин был ошибкой.
Он напрасно думал, что они невинно побеседуют, вспомнят прошлое, поговорят о детстве – о тех благословенных временах, когда мир вокруг него еще не обрушился.
Но вместо этого вот уже десять минут он отчаянно борется с собой, подавляя в себе желание схватить Нору и сжать ее в своих объятиях. Ему хотелось ощутить ее тело, увидеть, что скрывается под этим черным платьем, так соблазнительно облегающим ее фигуру. Но не мог же он наброситься на нее у дверей и подтвердить