– Может, бровями, – задумчиво произнесла мать.
– Что?
– Брови Джека такие же, как у Эдди. И голубые глаза, в которых варится очередная шалость.
Когда мы вернулись домой, я забрала радиоприемник, даже не взглянув на бабушку. У себя в комнате примерила одну из новых форм. Вторая, большего размера, тоже сидела неплохо.
Джек договорил глупую шутку, и зазвучал орган – вступление к «Наш день придет». Я подарила эту пластинку Джанет на день рожденья. Мы распевали песню дуэтом, сидя на заднем сиденье в машине Нордов. Джанет не писала мне уже несколько месяцев.
Я встала и заперла дверь.
Щетка для волос превратилась в микрофон. Я пела перед зеркалом для озорных голубых глаз Джека.
Наш день придет,
Стоит лишь еще немного подождать…
То, как двигались мои губы, выговаривая слова песни, пробуждало ощущение сексуальности – и печаль. Свободную руку я сунула под школьную форму.
Ну и что, сказала я себе. Если это делает Рита, бабушкина фарфоровая куколка…
Я закрыла глаза. Щетка упала на пол. Мои руки бродили между ног, по бедрам, по повлажневшим трусам. Руки Эдди. Руки Джека.
Глава 6
Уже в восьмом часу в первый школьный день я вошла в кухню в колючей шерстяной форме.
– Па-пам, – пропела мать. Я зло посмотрела на нее.
Мне пришло в голову, что по утрам мы с Джеком выходим из дома в одно и то же время, и Сент-Энтони ему по пути на работу. Я уже успела навоображать, как подъеду на «МГ», лавируя между автобусами, таинственно улыбнусь Джеку и распахну дверь в новообретенную популярность. Волосы у меня станут гладкими и прямыми, как у Марианны Фейфул, и к обеду я стану президентом класса.
Но в это душное утро Джек уехал рано. Бабушка поставила передо мной тарелку манной каши и включила настольный вентилятор. Мать отказывалась воспринимать окончание летних каникул как трагедию и болтала о своем новом увлечении – «Пуховках для пудры», женской лиге боулинга. Они с бабкой проводили меня до дверей. Мама стиснула мне руку и сказала, что я красавица. Пока я тащилась полмили до школы, волосы свились в мелкие колечки. Потная рука оставила след на новой синей тетради.
Напутствие сестры Сретения было обязательным для восьмых классов Сент-Энтони. Маленький жесткий наггет в юбке, на который не действовали ни жара, ни духота, она начала наш год с напоминания правил поведения. Озвучивая основные догматы, сестра постукивала кривым указательным пальцем по школьной доске. Нам, восьмому классу, поручалось подавать младшим пример благонравия. Сестра Сретение намекнула, что ужасные кары обрушатся на головы неблагоразумных учениц, – тут она поглядела прямо в глаза Розалии Писек – которые не воспримут ее слова всерьез.
Все утро мы заполняли анкеты и списывали политику школы и правила поведения на занятиях к себе в тетради. Ленч я съела в привычном окружении пустых складных стульев.
Днем мы получили урок «демократии в действии», выбрав Кэти Махони президентом класса на третий срок. За весь день со мной заговорили всего две одноклассницы.
За