Порой даже у него являлась мысль: не в этой ли действительности следует искать ему столь желанной тихой пристани?
В доме князя Дмитрия Павловича Шатов был уже несколько лет почти ежедневным гостем, считался как бы родным. Отсутствие его за обедом или вечерним чаем было редким явлением.
– Кто это нынче увлек нашего молодого доктора? – обыкновенно говорил князь, не видя его за столом и лукаво поглядывая на краснеющую под взглядом отца Лмду.
Князь догадывался о чувствах его младшей дочери к молодому гостю, не подозревая чувств последнего к его старшей дочери.
К чести князя Дмитрия Павловича надо сказать, что он был весьма невысокого мнения о геральдических достоинствах, и молодого энергичного труженика науки далеко ее считал неравною партиею для княжны Шестовой.
Поведение Шатова, исполненное чисто братских чувств по отношению его к княжне Лиде, непоколебимая уверенность князя в высокой честности и чистоте взглядов его молодого друга делали то, что князь спокойно доверял ему свою дочь, и Шатов, к величайшему удовольствию влюбленной Лиды, был постоянным и бессменным ее кавалером на прогулках и редких выездах.
В городе все считали его женихом княжны Лидии Дмитриевны, необъявленного еще за юным возрастом невесты.
Никто, конечно, и не подозревал, что любовь к старшей сестре со стороны предполагаемого жениха препятствует счастью младшей.
Менее всех подозревала это сама княжна Лида.
Долгие беседы с Шатовым о княжне Маргарите, видимо, весьма для него приятные, доставляли и ей большое удовольствие.
Разделяемый им ее восторг по адресу старшей сестры она считала, лишь должною данью достоинствам княжны Маргариты.
Будучи еще совсем ребенком, княжна Лида не ведала страсти и ее вполне удовлетворяло то нежное внимание, с которым относился к ней любимый ею человек, отыскавший эту нежность в своем сердце, переполненном любовью к другой.
В альбоме Лиды, большой охотницы до стихов, находилось между прочими стихотворение Шатова, написанное по ее просьбе на второй год пребывания его в Т.
Восторженный медик был немножко и поэтом.
В этом стихотворении он сравнивал княжну Лидию с манящей его тихой пристанью, и ее сестру – с бурным морем, пробуждающим в нем желание мчаться вдаль.
Впрочем, с течением времени, как мы уже сказали, отношения Шатова к этим двум встретившимся на его пути девушкам несколько изменилось.
Привязанность к нему княжны Лиды, ежедневные встречи с ней, давшие ему возможность узнать ее близко и оценить все достоинства этой детской, нетронутой души, постепенно оттесняли в глубину его сердца яркий образ ее сестры, а братское нежное чувство дружбы превращалось незаметно для него самого в чувство тихой, без вспышек, страсти.
Ко времени нашего рассказа ему шел двадцать девятый год.
XXVIII
За чаем
Князь Дмитрий Павлович