– Истинно так, сударь. Признаю.
– Не я ли, личный ваш враг, не колеблясь подавил свою ненависть и оказал вам у себя в замке самый добрый и радушный прием?
– Совершенно верно, сударь.
– И чем же вы отплатили мне за оказанную услугу? Сейчас скажу, господин принц де Монлор.
– Не стоит, господин граф, – с достоинством отвечал молодой принц. – Раз вы требуете от меня публичного покаяния, что ж, я готов! Я согласен покаяться и сделаю это искренне, от всего сердца. Меня пленили красота и простодушие ангела, которого вы называете своей сестрой, и я презрел законы чести и гостеприимства, забыл о признательности, которой был обязан вам, моему спасителю. Я любил вашу сестру и сделал все, чтобы она ответила мне взаимностью. Единственное, в чем я повинен, признаю и сожалею, так это в невольном преступлении, к которому подтолкнула меня моя страсть, и совладать с нею мне не хватило ни смелости, ни сил. Я уже говорил и скажу еще раз: я готов дать вам любое удовлетворение, которое вы вправе ждать от меня.
– Да, верно, вы говорили это, сударь, – отвечал граф с усмешкой, – однако ж вы отказываетесь дать то единственное удовлетворение, которое я требую от вас!
– Потому что это выше моих сил, сударь. Потому что, хоть вы и столь же знатного рода, как и я, и не менее богаты, нас разделяет неодолимая пропасть – стародавняя родовая вражда.
– Поздновато, по-моему, рассуждать об этом, признайтесь, сударь!
Молодой принц зарделся и понурил голову, не проронив ни слова в ответ.
– Ладно! – продолжал граф. – Стало быть, вы отказываетесь дать моей сестре единственное удовлетворение, способное вернуть ей честь, которую вы у нее отняли. Словом, вы не хотите и не согласны жениться на ней?
– Сударь!
– Хватит увиливать и ходить вокруг да около, сударь! Отвечайте без обиняков, как я вас спрашиваю: только да или нет. Каждый из здесь присутствующих должен узнать из ваших собственных признаний, кто из нас двоих – вы или я – совершил недостойный поступок и бесчестье и, будучи отпрыском благородных кровей, повел себя, как ничтожный мужлан?
– Довольно оскорблений, сударь!..
– Я и не собираюсь вас оскорблять – отмечаю только факты. Мне угодно, чтобы, какой бы ни была моя месть, вы признали мою правоту и мое же право поступить так, как я намерен.
– Я признаю это, сударь. Вас заранее прощает тот, кого вы справедливо считаете своим заклятым врагом. Так что поступайте, как вам будет угодно, а уж я сумею без жалоб искупить злодеяние, в котором вы меня обвиняете.
– Да неужели? – вопросил граф со зловещей ухмылкой.
– Что касается союза, который вы мне предлагаете, – союза, который отвечал бы всем моим желаниям и смыл бы пятно, порочащее мое счастье… так вот, должен сказать, что этот союз, хотя, говоря о нем, у меня разрывается сердце, невозможен, и никакая сила на свете не заставит меня принять его, какими бы последствиями ни обернулся для меня отказ.
Волна гнева