«Почему, собственно, обсуждать личные дела по телефону считается неуместным? По-моему, это сущий предрассудок», – подумала Сабина, неохотно соглашаясь встретиться лицом к лицу с Анджеем, его упреками и претензиями.
Далее, не медля ни минуты, она набрала другой номер – тот, что указывался в объявлении о продаже домика у моря. У маклера была раздражающая, низкопробно-соблазнительская манера говорить, зато он был готов показать дом в любой момент. Сабина обещала вскоре перезвонить и быстро просмотрела расписание самолетов. Вот и очередной – слишком уж нарочитый – знак судьбы: через два часа рейс в Гданьск. По времени – в самый раз: после разведки она еще сможет в тот же день вернуться в Варшаву. «Ладно, еду. Посмотрю, что да как, и тогда уже буду думать».
Готовясь к поездке, Сабина испробовала множество способов не быть узнанной, разве что от грима талиба отказалась, резонно рассудив, что с приклеенной бородой слиться с безликой толпой ей будет непросто. Она остановилась на шапке, надвинутой на самые брови, огромных солнечных очках и большом платке, завязанном так, чтобы закрыть нижнюю часть лица. Правда, работник аэропорта велел ей все это снять, после чего долго и загадочно всматривался в ее лицо, но Сабина как-то выдержала этот взгляд, не теряя хладнокровия.
«Уф, кажется, получилось!» – пела ее душа, когда самолет зашел на посадку. Возле аэропорта уже ждал водитель, с которым договорился маклер: это был местный таксист, и он должен был отвезти ее за семьдесят километров отсюда. «Молю тебя, Зевс, хоть бы этот водила из приморской дыры не был в курсе сплетен литературного мирка». На всякий случай Сабина сразу же уткнулась в смартфон, желая избежать дружеской болтовни, которая могла бы способствовать разоблачению. К счастью, пан Кшиштоф, представительный дяденька в растянутой блузе и рыбацкой кепочке на голове, казался вовсе лишенным интереса к своей пассажирке.
Когда они проезжали указатель с надписью «Миколово», Сабина почувствовала, что голодна. Оставалось еще немного времени до запланированной встречи, и она спросила у водителя, где здесь можно нормально поесть. Пан Кшиштоф бросил взгляд в зеркальце заднего вида – казалось, он вообще только сейчас заметил присутствие Сабины в машине, – и, не ответив, свернул с главной автотрассы, пролегающей через дачные поселки, в слегка заросшую боковую улочку. Пока они ехали, Сабина по привычке придумала историю жизни водителя: «Сирота, вырос благодаря помощи людей доброй воли. Живет один, на отшибе, выращивает кроликов – это единственные существа, с которыми он умеет поддерживать эмоциональный контакт. Когда ему не надо выходить на работу… а работу он ненавидит, потому что, выполняя ее, вынужден общаться с людьми… когда ему не надо выходить на работу, он всегда надевает одну и ту же одежду: поношенный, с неотстирывающимися пятнами рабочий комбинезон».
Они