У немцев большие силы подходят. Здесь, около нас, их пока немного, не больше бригады, но в Лыке уже сегодня с вечера стоят две дивизии пеших и полк конницы. Орудий «подходяще», т. е. батарей шесть, если не больше. Но видели шесть.
В местечках у границы, брошенных немцами уже давно, появились жители-немцы. Зря не появятся; очевидно, рассчитали, что теперь безопасно можно вернуться. Отсюда вывод – немцы наступают большими силами и бьют наверняка. Если же это наступление было бы лишь демонстрацией, население бы не вернулось на свои сожженные поля.
Всю ночь и до позднего утра некогда было стакан чаю проглотить – так работали, принимая меры к улучшению и усилению упорной обороны. Днем был коротенький бой наших разведочных частей, определявших боем силы и намерения противника. Вышло, как мы ночью и думали; по излюбленной своей манере немцы затевали охват наших флангов и заманивали нас на свою средину, скрывая за ней сильные укрепления, заранее сделанные и маскированные. Если бы ночью наш отряд неосторожно атаковал отходивших немцев, они потянули бы его на свои блиндажи и сдавили с флангов. И по всей вероятности, на плечах бы у остатков нашего полка ворвались в Граево. Вот что значит осторожность и обдуманность, профанами принимаемая за слабость.
К вечеру бой окончился; и мы, и немцы затаились в своих окопах. Наши летчики определили силы немцев против нас не менее двух корпусов! Ну, что ж! Посмотрим, что дальше будет. А стрельба опять началась. Дрожат стекла в рамах. В буфете звенят молочники, стаканы и рюмки. Население выметается из поселка. Недолго поторговали! Несут на вокзал раненых. Там, в зале второго класса, горят снятые с вагонов фонари, ибо электричество не работает.
На полу, в полусумраке, копошатся на кучах свежей и такой душистой соломы раненые. Такие же бредут по путям, спотыкаясь о рельсы. А на западе горизонт пылает кострами и рассеивает заревом наступающую рано темноту. Началась артиллерийская дуэль. Значит, немцы готовят атаку. Вся дивизия ушла на позиции. Наш штаб, in corpore,[19] собирается туда же…
Вещи и все наше имущество останется здесь, с денщиками и, наверное, уйдет в д. Р. за восемь верст назад отсюда, вместе с отодвигаемыми для безопасности обозами.
С собой мы не берем ничего. На сколько времени мы едем – кто скажет!
Бой может решиться сегодня же, а может растянуться и на неделю…
У седел – «непромокайки», т. е. плащи из брезента и виксатина.[20] В кобурах – шоколад и сухари. Вода везде будет.
Правда, в автомобиле, который едет на позиции вслед за нами, есть кое-что, но… доберись-ка до него во время боя.
Прощайте, приютившие нас чужие, но уютные комнаты! Быть может… Тьфу, зачем думать об «этом»… Суждено умереть – так умрем, а заранее плакаться – только нервы портить… А они будут нужны теперь… Иду, иду!
Ну, сегодня, кажется, будет тихо… Да и пора уже! Ведь пятые сутки идет бой. Сейчас стрельба стала ленивой и редкой. Впрочем, еще вчера с вечера она начала