И так несколько человек отыскалось в чужих лазаретах. Отобьются от своих частей, и готово – «без вести пропали».
После боя у всех какой-то особенный вид. Даже не говорят о своих переживаниях. Посмотрят друг на друга двое, улыбнутся, и обоим ясно, что они одинаково перечувствовали и пережили оба одно и то же. И появляется какое-то чувство сплоченности – боевой дружбы.
Замечательно еще и то, что совершенно теперь, после этого «экзамена», изменились взаимоотношения старших и младших.
Нет былой суровости, частой в мирное время и для поддержания дисциплины необходимой. Теперь она, эта дисциплина, стала понятной; необходимость ее сознана каждым солдатом. А потому и незачем вдалбливать ее.
Люди подтянулись духовно. Правда, щегольства нет. Да оно и невозможно теперь. Правда, есть маленькие недочеты в выправке, но… Зачем оно теперь?
Важнее всего то, что солдат, отдающий вам честь, смотрит на вас не тупыми казарменными глазами, а как-то «по-новому». И в его «понимающих» глазах видно чувство товарищества с офицером.
Еще бы! Ведь в окопе не раз офицер и прикурит у солдата, и прижмется к нему, чтоб потеплей было, и последним куском шоколада поделится.
Впрочем, до разных «шоколадов» наши стрелки не охотники.
– Это не для нас! – говорят.
– Он нам ни к чему, щиколад-то…
Сегодня у нас великолепный обед был.
Наш конвой – донцы – раздобыли где-то массу консервов с немецкими клеймами.
С «немецкой стороны», конечно!
Но так как вокруг нас все брошено, подожжено и все равно сгорит, то мы с чистой совестью раскупоривали за столом и икру из помидоров, и кильки, и дорогих омаров.
Теперь выяснилось, что наша демонстрация к Лыку и бой под ним здорово напугала немцев. Охватывавшие левый фланг Ренненкампфа силы отошли назад и кинулись на нас, так как мы угрожали их тылу.
Под давлением этих сил мы отошли к себе, в Граево, на укрепленные позиции.
Будем ждать дальнейших событий.
Пора и спать. Кончу до завтра.
Оказывается, уже сентябрь наступил!
Сегодня утром, когда я вышел на двор, чтобы поставить на солнце печатаемые карточки, меня поразило «лошадиное столпотворение», происходившее там.
Лошади всех мастей, типов и величин были сведены на маленькую площадку за углом нашего здания. Что такое это?
Оказывается, это немецкие лошади. Откуда? А позабирали на полях; брошены были…
Кем? Почему? Зачем и нет ли тут чего подозрительного?
Ничего! Просто, очевидно, прусские