Для того, чтобы обратить внимание Давуда на допущенную оплошность, я отправил к нему Микоила с Джибрилем, и оба они вошли в михраб Давуда. Когда царь обнаружил их рядом с собой, он растерялся, не понимая, как они там оказались. Гости успокоили Давуда, сказав, что прибыли к пророку, чтобы он рассудил их. Давуд позволил им рассказать, в чем состоит дело. Посланники задали Давуду вопрос, который якобы был для них спорным. Один из них сказал: «Это – мой брат по вере. Он просит у меня мою единственную овцу. А у него таких девяносто девять. Рассуди нас». Давуд ответил: «Просить твою овцу вдобавок к своим – это несправедливо». Гости посмотрели друг на друга, засмеялись и улетели, а Давуд остался один. Тут он догадался о том, что вынес решение себе, и понял свою оплошность. Сорок суток плакал он, упав вниз, и от пролитых слез проросла зеленая трава. Через сорок дней он встал, переоделся в грубую одежду и снова упал вниз. Стыдясь меня, раскаявшись в своей оплошности, он не переставал просить меня: «О Милостивый, сжалься».
И что ты сделал, Создатель?
Конечно же, я принял его тавба (в переводе с арабсокого – «расскаяние»). Эту радостную весть ему сообщил Джибриль. Пророк отправился на могилу Аврии, попросил у него прощения, и я известил Давуда о том, что в Судный день он сделает Аврию довольным, и тот простит Давуда.
Несмотря на мое прощение, Давуд больше не смог поднять голову и посмотреть в небо. Ни воду, ни пищу он не глотал иначе, как со слезами. Он клал твердые куски ячменного хлеба в тарелку, омывал их слезами и ел, приговаривая при этом, что такой должна быть пища тех, кто допустил оплошность. Чтобы не забыть о своем поступке, Давуд написал о нем на своей ладони, нанеся себе рану. Каждый раз, когда он видел эту запись, он вспоминал о случившемся и плакал, и потому на его глазах слезы не высыхали ни днем, ни ночью.
И каждый раз, видя это, моя любовь к моему Давуду прибавлялась все больше и больше, и по сей день он пребывает со мной, здесь, и мне это отрадно.
А что с его сыном? Как Сулейман вошел в этот мир?
У одного человека был участок земли. На нем он вырастил хороший урожай, который уже пора было собирать. Но на поле проникли чужие овцы и съели все посеянное, и хозяину овец пришлось возмещать ущерб. Чтобы разобраться в этом вопросе, они вместе отправились к Давуду. Пророк сказал хозяину овец, чтобы тот возместил ущерб соответствующим количеством животных. Тогда Сулейману, сыну Давуда от Сабиг, было одиннадцать лет от роду. Он спросил их о том, какое решение вынес его отец. Узнав о решении царя, Сулейман не согласился с ним. Давуд позвал Сулеймана и спросил, как бы он поступил в этом случае.
Одаренный мной с младенчества, Сулейман ответил отцу, что нужно было обменяться хозяйствами на год. В течение этого срока хозяин поля должен пасти овец, после чего вернуть их хозяину, оставив себе шерсть, молоко и ягнят.