Наездники были удивлены встрече не меньше моего и не проявили никакой агрессии, просто чуть-чуть подогнали лошадей с явным желанием узнать, кто мы такие. Проповедник, как и я, увидел ало-золотые мундиры солдат маркграфа и помянул Сатану и весь сонм его многочисленных бесов.
– Что мне делать? – Хартвиг тоже достаточно быстро сообразил, чего ждать от этой встречи.
– Разворачивай! – гаркнул я.
Наши внезапные действия не укрылись от солдат. Подул влажный, горячий ветер, и лошадь подо мной обмякла, словно из нее в одно мгновение вытащили все кости.
– Прочь! С дороги! Прочь! – крикнул я, неловко спрыгивая вниз.
Всадники уже неслись к нам со скоростью ветра. Проповедник молился и ругался одновременно, бормоча слова на корявой латыни. Плоть лошади таяла на глазах, я схватил арбалет, сумку с болтами и, словно ныряльщик за устрицами, головой вперед, прыгнул в придорожные кусты.
Спина удиравшего Хартвига то и дело мелькала между деревьями. Я припустил за ним, через густой, мешающий бегу подлесок, слыша, как на дороге раздаются крики и резкие команды.
На бегу я забросил арбалет за спину, догнал Хартвига, дернул его за плечо:
– Не туда. Вдоль дороги. Быстро!
Мы неслись через кустарник, мимо молодых кленов, уже зная, что преследователи рассредоточиваются по лесу. Затем я вновь изменил направление, двигаясь в самую чащу. Хартвиг, не привыкший к таким стремительным броскам по пересеченной местности, дышал тяжело, вытирал текущий со лба пот.
– Передохни минуту, – сжалился я, снял арбалет и начал крутить ворот.
Крики, приглушенные расстоянием, раздавались в противоположной стороне.
– Это ведь люди маркграфа.
– Верно, – сказал я, наблюдая за тем, как зубцы подтягивают тетиву. – Здесь недалеко замок Латка. Они, как видно, направлялись туда.
– Но теперь ищут нас.
– Угу. – Я положил болт в ложе, думая, куда подевался Проповедник. – Готов?
– Да. – Руки у него немного дрожали.
– Бежать не будем, но пойдем быстро. Как только устанешь, сразу скажи мне.
– А что случилось с твоей лошадью?
– Надо полагать, среди них оказался колдун, потому что на церковную магию это совсем не похоже.
– Колдун?! Но разве их не принято сжигать?
– Только тех, кто плохо себя ведет, не чтит церковных законов или не служит богатому покровителю. Вроде маркграфа Валентина. Маркграфство в княжестве все равно что государство в государстве, так что ему позволено иметь собственного… скажем так, волшебника. Все, двинулись.
Троп не было, идти приходилось «как повезет», и достаточно быстро кленовый лес превратился в смешанный. Гораздо более густой, влажный и темный. Меж корней текли узкие ручьи, по берегам которых росли густые папоротники. Голоса преследователей окончательно затихли, но я не обольщался.
С ними колдун. А для