Одежда для узника лежала в корзине, рядом с продуктами и бутылкой вина. Взяв плетеную ручку, я ощутил достаточно большой вес и вошел в малую часовню через распахнутые двери. Внутри пахло свечами, плавленым пчелиным воском, ладаном и едва ощутимо – жженым сахаром.
Сквозь окна на пол нефа, ограниченного с двух сторон грубоватыми каменными колоннами трехсотлетней давности, падали серебристые лунные лучи, и тени, лежащие на моем пути, были темно-синими и непередаваемо густыми. Эхо от шагов летело к покатому своду, отражалось от него и растворялось в ночи. Миновав часовню, я вновь оказался на улице, в дальней части монастыря, недалеко от монастырских складов и стены, за которой темнел лес.
Прямо напротив находилось одноэтажное здание с частично разобранной крышей. Внутри оказалась старая конюшня, с устланным сеном полом и пустыми стойлами. У самых дальних от меня, над выходом, горел фонарь, и сидели двое мужчин.
Они услышали мои шаги и повернулись в мою сторону. Один, загорелый и жилистый, встал. Второй даже не оглянулся – смел с бочки игральные карты и начал вновь тасовать колоду.
– Наконец-то, брат, – сказал загорелый. – Мы уже умираем с голо…
Я без расшаркиваний швырнул в него тяжеленную корзину. Он упал вместе с ней на землю, я оказался рядом, подхватил выпавшую бутылку и саданул по голове картежника. Голова выдержала, впрочем, как и бутылка. Но человек свалился без сознания, а я добавил первому, уже взявшемуся за стилет, и отбросил ногой оружие в сторону. Склонившись, приложил пальцы к его шее, почувствовал биение пульса и довольно кивнул. Все прошло как нельзя лучше.
Брат Парвус появился внезапно. Он полностью оправдывал свое имя[19] – маленький, невзрачный человечек в монашеской рясе. Вот только руки его были черными и обугленными до костей. Душа двинулась на меня, и я извлек кинжал из ножен. Он остановился, не донеся ногу до пола. Прищурился.
– Ты не связан приказом и можешь отступить, – тихо сказал ему я. – Я не вижу в тебе зла, а значит, необходимости в моей работе нет. Если, конечно, ты не станешь мне мешать.
– Я пообещал настоятелю, что пригляжу за этим человеком, – негромко возразила душа, бывшая ранее монахом. – Ты пришел убить его, страж?
– Спасти. Им интересуются разные люди, и я не уверен, что он протянет долго.
– Ваше Братство ничуть не лучше остальных… – Парвус сделал шаг назад. – Хорошо, я поверю твоему слову.
– Почему?
– Настоятель связался со светскими властями. Это не слишком хорошо для обители и несет неприятности. В любом случае я не желаю умирать во второй раз из-за незнакомого мне человека.
Он пошел прочь, и я, подняв засов, оказался в маленькой подсобке конюха. Хартвиг Нитц не спал, и в полутьме я увидел, как блестят его глаза.
– Ты не похож на монаха и священника, – негромко сказал он мне. – И вряд ли пришел в такой час, чтобы меня исповедать.
Я оглянулся, убедился, что брат Парвус исчез, убрал кинжал.
– Если тебе нужна