оставался свёрнутым. Ветер был слишком слаб. Сам ярл Эрик, по прозвищу Свирепый, в этот раз уступил уговорам кормчего и остался в каюте на носу. После встречи на берегу неизвестной реки с одетыми в меховую одежду сотнями местных жителей в предплечьи его руки засел костяной наконечник. Хорошо ещё что он, вырвав его с остатками своей плоти, немедленно прижёг рану раскалённым докрасна железным прутом. Чего не сделал воитель, Зигурд, его друг, который только хохотал над его предосторожностями. Однако, будучи ранен подобной стрелой, вскоре скончался с признаками очень тяжёлого отравления. Cам он тогда спасся, проделав по совету опытнейшего кормчего, человека много лет плавающего, прошедшего всю суровую школу и знавшего достаточно об обычаях различных племён, именно такую, пусть болезненную, но весьма спасительную, как оказалось, процедуру. Но, добычу взяли хорошую. И своих потеряли лишь двух. Местные жители не воевали, а дрались. Нападали сплошной, без строя и ряда толпой, стреляли на близкое расстояние из примитивных луков. Оружием служили дубинки с костями хребта рыб, да костяные ножи. Против тяжело вооружённых, одетых в доспехи викингов, имевших железные кольчуги и мечи, тяжёлые палицы и мощные луки и копья, бессмысленный сброд. Построившись клином, викинги практически стирали с лица земли неумелых вояк. Так что те бежали в окрестные скалы. Добычу в виде речного жемчуга, да длинных витых клыков неизвестного зверя, погрузили на свой корабль. Много было и чудесных редких мехов, столь высоко ценимых в далёкой Европе. Похоронили убитых двух товарищей в воинском огненном погребении. Казнили тут же на месте похорон с два десятка захваченных в плен, да и отправились себе дальше. Правда, вот самому ярлу Эрику пришлось полежать в каюте, пока полностью не прошли тяжкие последствия отравления. Ближе к ночи пристали к берегу. Свежего мяса было вдоволь. Окрестные места просто кишели всякой дичью. Легко убив кабана, пару диких оленей и с сотню полярных куропаток приступили к приготовлению и собственно ужину. Драккар был почти весь вытащен на берег. Единственным же человеком, если так можно было назвать это грязное существо, оставался на борту прикованный намертво ниже уровня палубы черпальщик. Он сидел в своей яме на тяжкой цепи, никогда не расковывался во время похода и отчёрпывал всё время воду, скоплявшуюся здесь, в глубоком подпалубном тёмном пространстве, выплёскивая её черпаком за борт. Ел, пил и испражнялся он тут же. Запах был соответственный, но викингов это не трогало нисколько. Они ведь и сами в походе не мылись, да и одежду не меняли. А своё дерьмо, как среди народа говорится, вроде и не пахнет! Были приняты меры предосторожности, хотя от кого тут было ждать неприятностей. От рыбоедов побитых? Пара бочонков вина, жареная мясная пища, громкое хоровое пение, рёвом потрясающее окрестности – надо же мужчинам оттянуться, отдохнуть от боёв и тягот похода. Правда, два воина, в полном вооружении стояли по границам
