хотя и место в кабине было, конечно! Оружие приготовь быстро, – говорит. А сам в кабину и по газам. Поехали. Свет не включали, так как и ночью бомбить могли. Минут через сорок встала машина. Лейтенант как сидел на чём-то твёрдом, брезентом покрытoм, так и сидит. Взобрался на колесо заднее капитан, говорит: Смотри! Откинул брезент, а там два трупа. Видно, что не советские. Одежда чудная. Не немецкая, вроде. Не егерей! Лейтенант! О службе командиром взвода забудь! Поступаешь в моё распоряжение. На сколько не скажу, не знаю. Но, судя по всему, надолго. Ты в каком объёме норвежский знаешь и откуда? В школах советских его не учили никогда! Ветерок поддувает, снег мелкий опять идти принялся, самое время разговоры про язык этот вести. Да пришлось отвечать. В классе третьем они про Фритьофа Нансена прослышали, про смелое покорение им Севера. А тут и наши советские люди на северах геройствуют. Папанинцы на льдине, летуны Молоков, Водопьянов, Каманин, да Леваневский с Ляпидевским летают, на льдины садятся. Челюскинцы, опять же! Вот у них в коммуне трудовой и образовался кружок будущих покорителей Севера. В походы зимой и летом ходили, закалялись, себя к труду тяжкому готовили. И учителя языка норвежского нашли. Из поморов, которые на Шпицбергене работали ещё при царе. Постепенно книжки стал на норвежском читать, говорили друг с другом. А насколько хорошо, не знал лейтенант. Никогда в жизни настоящего жителя Норвегии не встречал. Откуда знать-то? Всё ж, не норвегом был и учитель его. Читать точно может, и без словаря. Если пообщаться с живым носителем языка, то наладит произношение. У него вообще к языкам талант. Он и на немецком может! Тут даже лучше. B школе учил и в училище. На отлично! Послушал его капитан, да и говорит: Снимай с этих тряпьё, я помогу. Норвеги это. Пограничники. От немцев в шхерах своих прятались. Бежали к нам, да на посты попали. А там матросы не разобрались, и «привет родителям!» Теперь у себя в Вальхалле отдыхают. Раю для воинов усопших. Раздели оба два мёртвых тела, трупы даже зарывать не стали и камнями укрывать. Набегут песцы, да волки полярные, вот и нету упокойников. Мало ли тут трупов всяких лежали, до скелета обгрызанных? Да и как в камнях похоронишь? Сложил лейтенант одежду в кучу, свёрток сделал, в кузов машины забросил. На этот раз в кабину сел, и поехали. Часа два в темноте и не торопясь. Приехали, – говорит капитан. Вот она, Верхняя Ваенга! Аэродром тут и наш особый отдел авиации Северного флота. Так что, теперь ты лётчик, да ещё и морской авиации. Но и своё обмундирование не сдавай. Пригодится. Сейчас иди в штаб, спроси подполковника Кузяева. Он у нас особым отделом воздушных сил руководит. Доложись, обмундируйся, поешь и к 10.00 изволь на совещании быть. Вот тебе ориентиры, как, куда и чего. А так, язык до Киева доведёт. Пароль «Свет». Высадил нового сотруднка и уехал. Пошёл лейтенант Лёха по натоптанной дорожке, а впереди домик двухэтажный, часовой стоит. Всё как у людей. Спросил про особый отдел и про Кузяева,
