– Тогда, что это письмо делало в дупле дерева?
– Да я-то откуда знаю, это можно спросить у Рона, как только он вернется из долгого путешествия за вином.
– Думаю, что он уже вернулся и дисциплинированно ждет за дверью.
– Вот и славненько, я потом его порасспрошу, мне и самому интересен ход его действий.
– Было бы правильнее это сделать при мне, – с холодком произнесла графиня.
– Вот ещё. Уж со своим слугой я разберусь как-нибудь сам, – отрезал Мил.
– Хорошо, допускаю, что с этим письмом могло произойти недоразумение, но что ты скажешь про это письмо? – и графиня, словно фокусник, достала свернутый зеленый листок.
– А я что-то должен сказать? – удивился Мил.
– Еще бы, – разозлилась графиня.
– Это письмо написал я, и адресовано оно было совершенно другому человеку, мне очень жаль, что оно попало к тебе.
– Можно узнать имя этого человека? – хриплым голосом произнесла графиня.
– Вот уж нет. Могут у меня быть свои тайны?
– Нет, не могут, – почти прокричала графиня, – или ты сейчас говоришь мне правду, либо окончишь свои дни в одной уютной камере под замком Шуаси.
– Моя милая, я, к моему удовлетворению, не твой раб, не твой вассал. Я свободный человек, и если и ниже тебя по происхождению, то это нисколько не умаляет моих прав свободно распоряжаться своей собственной жизнью по своему усмотрению.
– Можешь мне поверить, мой дорогой, и более знатные люди находили свой последний приют в казематах Шуаси, – спокойным тоном произнесла графиня. – Я, к твоему сведению, если бы очень захотела, могла вытрясти всю правду с твоего мальчишки, но не стала этого делать в память о нашей дружбе.
В комнате повисла тишина.
– Любимый, не бросай меня, – чуть слышно прошептала графиня.
– Да я и не собирался. С чего ты вообще взяла? Выдумала себе невесть что и раздула из этого невероятную бурю, – погладил ее по щеке Мил.
– Правда?
– Ну конечно.
– И ты меня любишь?
– Но, Диана, как тебя можно не любить? Это невозможно в принципе.
– Врешь ты все, господин бард, – вздохнула она, поправляя на себе платье, – где там этот маленький негодник?
Она хлопнула в ладоши и негромко крикнула:
– Эй ты, как там тебя, Рон!
В дверь осторожно заскреблись, и Мил, подойдя к ней и открыв засов, впустил мальчугана.
Тот подошел к столу и торопливо стал вытаскивать из небольшой плетеной корзины свертки, в которых оказались сдобные булочки, сыр, фрукты, медовые орешки – то, чем любила побаловать себя графиня во времена вечерних трапез, в ожидании ужина или далеко после него. Рон покрутил головой в поисках посуды, куда можно было бы выложить содержимое свертков, и вопросительно посмотрел на Мила.
– И не думай, – покачал