Рон кивнул, виновато посмотрел на Мила и скрылся за дверью.
– Что ты сделала с ним? – осуждающе покачал он головой.
– Еще ничего, но пытаюсь выдрессировать для тебя слугу, а то стыдоба одна.
– Я не вельможа, Диана, и лакей мне не нужен. Мне больше по душе, когда меня сопровождает человек, которому я могу доверять.
– Ты, как всегда, говоришь вздор, мой милый. В этом мире, к сожалению, нельзя доверять почти никому, а уж тем более слугам. Лучше закрой дверь и иди ко мне, я так по тебе соскучилась…
– Кстати о твоем слуге, мне бы очень хотелось бы понять, что он делал в Вольсе, вернее, у Вольса, если быть точнее, – томно произнесла графиня, через пару десятков минут надевая платье и поворачиваясь к Милу, чтобы тот помог застегнуть на нем крючки.
– Я отправил его к Гарди, а по пути он должен был передать тебе письмо от меня.
– Да? Я в принципе так и поняла, только вот что он делал на дереве?
– На каком дереве? – удивился Мил.
– На таком огромном, в нем еще есть маленькое дупло, куда так удобно прятать записки. Ну вспоминай, Вы с Региной еще долго сидели возле этого дерева, когда она напросилась к тебе спутницей.
– Ну было там какое-то дерево, – недоуменно произнес Мил, – почему я должен был его помнить?
– Потому что в глубине кроны этого дерева есть одно очень полезное дупло.
– В котором живут пчелы, делающие неправильный мед, – фыркнул Мил, – я уже давно не верю в сказки, моя Диана.
– Может быть, – повела та плечом, – только вот в этом дупле иногда можно найти удивительные вещи.
– Да? И какие же? – безмятежно спросил Мил.
– Ну, к примеру, письмо на красивой синей бумаге, написанное изумительным по красоте шрифтом, начертать который мог только один человек.
– Ты не перепутала цвет, моя дорогая?
– Ну что ты, милый, – дрожащим от возбуждения и обиды голосом произнесла графиня, – ты можешь его прямо сейчас и посмотреть.
Она достала письмо из складок своего платья и протянула его Милу.
Тот невозмутимо взял его в руки, развернул и прочитал вслух:
Здравствуй, я осмелился написать это письмо….
Нет, не так, я не мог не написать это письмо, потому как мои чувства переполняют эмоции, справиться с которыми мне не только невозможно, более того, я просто не желаю с ними справляться, я не хочу даже пробовать сдерживать их в себе, а потому вынужден просто сидеть взаперти, чтобы ненароком не выдать их, и тем самым не скомпрометировать Вас.
Нет, не Вас, Тебя, ибо нельзя называть человека, любовь к которому просто сжигает тебя, на Вы, это неправильно, так не должно быть. «Вы» не про любовь, ей веет аристократическим снобизмом и гипертрофированным