– Но, учитель! – воскликнул сутулый человек. – Я нашел два старинных зеркала… они сделаны в Венеции, как ты говорил… я сделал все, как ты мне велел!
Больной снова затрясся, задрожал всем телом, глаза его вылезли из орбит, рот перекосился, и из него снова вырвался хриплый, раздраженный лай. Гость отшатнулся, побледнел, поднял руку, словно пытаясь заслониться от этого лая, от этого гнева.
Больной же вытянулся на тюфяке и снова заскреб руками.
Гость вырвал из блокнота еще один лист, вложил в руки больного бумагу и карандаш. Костлявые руки снова задвигались, на бумаге появились каракули – на этот раз несколько слов.
Гость едва дождался, пока больной закончит писать, нетерпеливо выхватил у него листок, поднес к своему зеркальцу и прочитал: «Не то! Тебе нужно зеркало, которое сделал Он – Хозяин».
Гость скомкал листок и перевел взгляд на лицо больного.
– Но, учитель, разве такое зеркало существует?
Тело больного снова затряслось, из горла вырвался хриплый, злобный лай. Казалось, недоверие ученика сводит его с ума.
– Я верю, учитель, я верю! – поспешно проговорил тот. – Я не сомневаюсь в твоих словах! Но скажи мне, где же я найду это зеркало? Дай хоть какую-то подсказку!
И снова руки больного задвигались, пальцы зашевелились, заскребли по тюфяку. На этот раз гость не раздумывал, он торопливо вложил в трясущиеся руки карандаш и бумагу.
И снова руки ожили, заходили ходуном, и снова карандаш стремительно заскользил по бумаге. Но когда больной затих, расслабился, а его гость взял листок – ему не понадобилось зеркальце, чтобы прочитать написанное.
На этот раз на листке не было написано ни слова – на нем был рисунок. Неожиданно точно и тщательно нарисованное женское лицо. Лицо молодой женщины.
– У нее? – проговорил гость, холодея.
Больной снова задрожал и залаял, но на этот раз в его хриплом лае было согласие, он подтверждал догадку ученика.
Но ученик не обрадовался тому, что верно понял подсказку. Наоборот, на его лице отразилось отчаяние.
– Она… она уже была у меня в руках! – выдохнул он. – Она была в моих руках… но теперь уже поздно! Поздно!
Тело больного снова затряслось, из его горла вырвался хриплый, злобный, ожесточенный лай.
– Мастер! Мастер! – мальчишка-подмастерье окликнул хозяина, переминаясь на пороге мастерской.
Мастер Луиджи неохотно оторвался от работы, повернулся, недовольно проворчал:
– Чего тебе? Ты разве не видишь, что я занят?
– Мастер. – Мальчишка выглядел смущенным и даже, пожалуй, испуганным. – Мастер, там пришел какой-то человек… какой-то очень странный человек… он хочет видеть вас…
– А я никого не хочу видеть! – рявкнул мастер Луиджи. – Я хочу, чтобы мне не мешали работать! Разве это не понятно? Ты должен прогонять всяких посторонних… если, конечно, это не заказчик или не покупатель. Ты это понял? Тот человек – он похож на заказчика или покупателя?
– Нет,