Тициан.
Венера Урбинская.
1538. Уффици.
Флоренция
Еще один мой любимый зал – тот, где экспонировано «Благовещение» Леонардо да Винчи. Всё на этом полотне – сама поза Марии, ее удивленно-отстраняющий жест; изысканная красота несущего благую весть ангела; умиротворенный покой будто вырезанных на фоне неба кипарисов и горок на горизонте – дышит вечностью, пронизано духовностью. А чуть дальше по галерее – тициановские «Флора» и «Венера Урбинская»: этими непревзойденными в своем великолепии гимнами изысканной женской красоте, пленительной женственности я обычно заканчиваю посещение Уффици, стараясь не расплескать переполняющие меня впечатления.
Микеланджело Буонарроти.
Святое семейство.
1503–1504.
Уффици. Флоренция
Еще одна мощная художественная доминанта Флоренции для меня – представленное в ней во всем многообразии творчество Микеланджело (перед поездкой я перечитала книгу Ирвинга Стоуна «Муки и радости», посвященную жизни и творчеству этого гения). Это и его живопись («Святое семейство» в Уффици) и, в данном случае главное, скульптура. В Галерее Академии невозможно, разумеется, пройти мимо его непревзойденного «Давида». Но взгляд приковывает совершенно другая, по сравнению с той, что мы видели в соборе Святого Петра, «Пьета Палестрина». Как и микеланджеловская «Пьета» из музея произведений искусства Собора Санта-Мария дель Фьоре, эта скульптурная группа «грубой лепки» преисполнена трагизма, ее экспрессивность усугубляется приемом «поп finito». Это потрясающей художественной силы апофеоз скорби. Совершенно иными по отделке, работе с материалом, доскональному знанию человеческого тела предстают обнаженные аллегорические фигуры Ночи и Дня, Вечера и Утра, охраняющие в Новой Сакристии церкви Сан-Лоренцо саркофаги двух герцогов Медичи – Джулиано и Лоренцо. Особенно поражает своим неземным лунным сиянием «Ночь».
Зал Галереи Академии.
Флоренция
Да,