Вместе тем важно отметить, что исторически, по мнению Л. Пёрлина и С. Скулера, исследователи и практики, как правило, ограничивали свое внимание патологией и проблемами человека, общества. Знание о том, как люди выживают, справляются и даже процветают, несмотря на стресс и неблагоприятные обстоятельства, был вне интереса основной части клиницистов и ученых (Pearlin, Schooler, 1982). Это привело к четырем основным следствиям:
1) создалось впечатление, что справиться с невзгодами – это особое явление, а не широко распространенное или даже нормативное (Antonovsky, 1979);
2) существовала тенденция находить эту особенность совладания со стрессогенными жизненными событиями только у уникальных личностей – такая точка зрения возвышала саму «возможность решения обычных жизненных задач» (Pearlin, Schooler, 1982, p. 110);
3) патология была поднята на уровень высокой «науки», что отводило совладанию как качеству человека место преимущественно в общих рассуждениях и в научном фольклоре (Goldstein, 1997);
4) это привело врачей, социальных работников, психологов к отрицанию обоснованности сильных сторон у своих клиентов.
Ч. П. Барнард сравнил этот феномен с законом молотка, согласно которому «предполагается, что если вы дали маленькому ребенку молоток, то со всеми, с кем ему проходится общаться, он вступает в контакт, применяя молоток, так как пробует сначала поколотить человека, потом посмотреть на вызванный эффект. Один из основных „молотков“ всей социальной сферы была психопатология и связанная с ней номенклатура заболеваний» (Barnard, 1994, p. 136).
В зарубежных исследованиях жизнеспособность все активнее становится концептуальной основой для изучения самых разнообразных факторов, которые, в той или иной форме изменяют реакцию человека на воздействие неблагоприятных условий. Все чаще это понятие используется для объяснения этих процессов и явлений в социальных и поведенческих науках. Л. М. Веккер также отмечает, что в существующей концепции «эмпирический и теоретический языки еще не разведены, и, соответственно, не сформулированы проблемы, с необходимостью требующие перехода к конкретно-научной метатеории» (Веккер, 2000, с. 52). Не случайно он утверждал, что синтез главных аспектов психической деятельности принципиально неосуществим средствами внутрипсихологического понятийного аппарата и требует выхода за пределы психологической теории (Веккер, 1974, с. 110). Сама идея поиска метатеоретического конструкта, объединяющего под своим «зонтиком» ряд понятий, часто близких по содержанию, не нова. Такой конструкт должен обладать рядом внешних и внутренних системных свойств и характеризовать «жизнеспособность» как неустойчивую систему, в самой неустойчивости имеющую источник ее внутреннего развития, приводящего в конечном итоге к более высокой организации (Богданов, 1927а).
Понятие «личностный потенциал» используется во многих работах, например, в исследовании потенциала сотрудника в его функциональной составляющей в деятельности. Формой проявления конструкта «личностный потенциал» является