где спирт казахи продают
и продавщица в полом теле
ждёт наполненья – наебут
нас смерть и жизнь
в тени сирени с пятном
чернильным в рукаве
стоящий туз и сивый мерин
на Каолиновом везде
как мы женатые на бляди
воруют небо голубки
и борзо бога ожидают
чтобы кормить его с руки
и продавщица поднимаясь
под синеглазый потолок
мне галстук дарит
чтоб пластмассой
дыханье затолкать мне в рот
поговорить по человечьи
по сучьи чтоб поговорить
когда порхатый чирик-птенчик
устанет призраков вводить
и мы женатые на бляди
здесь ляжем как бородино
и продавщица из «Урала»
забьёт крестом наверх окно
(12/05/12)
Гражданская война
волнующий момент
на кокаин садится эта медная воровка
моя страна нуждается в любви
и потому бьет в точности до срока
горит моя любимая страна
перегорает смерть – до крайней плоти
волнуется ОМОН – и слой дерна
заламывает крылья в огороде
упавшей под лопату стрекозе
наполучавшей с нас по полной дозе
и бунт повешенный как бантик на морозе
перегибает жестяные гвозди
волнующий момент пал героин
щекам щекотно и смешно как знаешь
страна с тобой и за страной один
акын и ты в его трепло вступаешь
ну что ж помолимся сжигая на костре
жиганов фраеров и в этом жулишь
блудящий с проводницей налегке
пока богов её по грудь целуешь
когда она волнуется за бунт
впервые залетая в шмаровозку
как родина что зная здесь убьют
всё улыбается ментам и отморозкам
(11/05/12)
«нам здесь не понимание грозит…»
нам здесь не понимание грозит
в чекушке битой с богом отразившись
рябой олег уходит с натали
в начавшиеся тень и ночь разбившись
– и до не сочетанья твёрдых дат
в которых дятел пойманный забьётся
крылом стеклянным воздух разровнять
и выдохнуть – а вдруг ещё проснётся?
а вдруг ему не надо понимать =
коснёшься сна – и это дно проснётся:
там за окном: бутылка пьёт меня
и с богом отправляется в дорогу
и тень её уже – нет – не меня
а выдох косит
о царапав воздух
(10/05/12)
«И так, легко переплывая свет…»
И так, легко переплывая свет
на свет – похоже, впавший в эти камни
пернатые, он переплыл Тибет
или к соседу путь – за все три ставни
он вплыл в его округу, и легко
стоял во тьмах как стол – на подоконник
приоперевшись,