как в длинный снег продавленный трамваем
ни мёртвый ни чужой ни разговорный
приговорил идти на этот красный
из горла только выдохом скоромным
переходя здесь за неделю землю
пересыпая с каждою открытой
такое горе что Федоре страшно
такое счастье что по швам корыто
ни мёртвый а скорей сорокалетний
стоишь в своём [пока живой] Тагиле
и слышишь этот снег тупой отвёрткой
заверчивает смерть что мы забыли
(2011)
Мои похороны
песенка
Наташе
о чем пропела песенку ты богу
очёртичо напишешь мне в подмогу
напишешь сдуру старосте письмо
в деревне всё как прежде в молоко
и свысока на нас взирают боги
остановившись в небе у дороги
стрекочущие два аэроплана
сканируют всю местность – этот сканер
остановить поможет чёртичо
но как легко ты пела как легко
шагала по букварному пологу
спуская слово как колени к богу
и обезножена летела а не шла
хранила коготками комара
сканируя за помощь этой почвы
о песенка о женщина моя
о торфяное чудо для огня
о песенка ты чёрти чо и как же
тебя когда никто уже не скажет
не пропоёт
ты будешь без меня
(2011)
Грач
Поехали в грачиный этот рай,
где белый свет и босиком трехпало
проходит глас насквозь тебя, насквозь
физический раствор – где, как упало —
так и лежит [что спрашивать в ответ?]
рассыпанный на тени, черный снег —
он кажется, крошится у запала…
Мне западло, мне – в птичий этот лай
где повестись на каждого базары
и грач больной ведёт [как поводырь]
меня и голос, где мясная тара
меня ещё выносит – ехать, стыд —
весь этот долгий, в прицепном у стаи
где чёрный свет нас долюбил, распил,
разлил в свои граненые стаканы.
Поехали, гранёный мой стакан,
позвякивая ложкою утробной,
трёхпало трогая грачиный доязык
и, проживая физраствор по пробной
уже двадцатый раз кажись. Кажись!
Такая жесть, что, проживая голос,
его ты, как покойника, везёшь —
прилюдно, по срамному, в одиночку.
Поехали в грачиный этот рык,
В сад полосатый, в костяную почку,
Которую снежок проборонил
Чтобы остались пустота и голос.
(2011)
«на двадцать третье каждый неслуживший…»
на двадцать третье каждый неслуживший
служака выпивает две поллитры
и елкою последнею домой
стремится по уклону – боже ж мой
такая вот россия приключилась
с тобою брат твоя сестра побрилась
и с криками