– В конце концов, они знают, что делают, – пробормотал Марик. – Наверное, для них так же естественно жить рядом со змеями, как для нас рядом с собаками и кошками».
Вымотанные недавней болезнью и долгой дорогой, но возбужденные всем увиденным, мы, наконец, добрались до «Shanti». Комната, которую мы сняли на троих, показалась нам огромной и мрачной, после тех комнатушек, что мы снимали в Гоа, Хампи и Кхаджурахо. Мы приняли душ и пообедали на террасе, с которой открывался вид на серо-коричневое море крыш и на темную полосу Ганга за ними.
Вечером, мы сидели на той же террасе, и курили кальян, сопровождавший Асафа во всех путешествиях. Электрического освещения не было, и с заходом солнца город погружался в первозданную тьму. Только вдоль Ганга, кое-где пылали искорки погребальных костров. Терраса освещалась масляным фонарем, подвешенным в углу, на деревянном шесте. Мы зажгли восковую свечку, и, оплавив конец, прикрепили к столу.
– Интересный у тебя кальян, – сказал Марик, поднеся к свечке затейливо разукрашенную глиняную чашечку. – Никогда такого не видел.
– Я его привез из Ливии, – Асаф, с нарочитым равнодушием, раскуривал мундштук.
– Откуда?!
– Да-да, ты правильно услышал.
– Ты что, ездил туда по заданию «Моссада»?
– Я езжу только по собственному желанию, мой мальчик.
– Это же закрытая страна! Тем более для израильтян. Как ты, вообще, попал туда?
– Ногами… Через Египет. Граница между Египтом и Ливией больше тысячи километров. Никто ее, естественно, не охраняет. Ну а я, между прочим, свободно говорю по-арабски, с палестинским выговором. Оделся соответственно, спрятал подальше израильский паспорт, вот и все. Никаких проблем.
Мы растерянно смотрели друг на друга, проверяя взаимную реакцию на услышанное, не зная – то ли сомневаться, то ли довериться этой уверенной естественности тона.
Леша прокашлялся и спросил:
– Чего тебя, вообще, понесло туда?
– Ну, не все же по парижам ездить. Хочется посмотреть мир.
– И есть там что смотреть?
– Пустыня! Самая красивая в мире пустыня… Ау меня, кстати, и фотки должны быть.
Он пощелкал своим фотоаппаратом и передал нам.
С первого взгляда на фотографии было видно, что эти пейзажи не принадлежат ни Негеву, ни Иудее: золотые, бледно-желтые, изжелта-белые, в зависимости от освещения, песчаные холмы, чахлые пальмы