– У нас на сегодня нет пищи, – сказала Мать.
– Ну, так не будем кушать сегодня, – улыбнулась Бабушка. – И едоков сегодня немного. Петю накормят в бараках. Мадам Милица уехала. Мы с тобою сегодня попостничаем, а для Лиды и Димы попросим бисквитов у миссис Парриш и возьмем взаймы немножко японского риса.
А в саду Дима уже наслаждался войной. Он понял, что это совсем не страшно. Бабушка только настрого запретила отворять калитку. Петя ушел и Дима, как единственный мужчина Семьи, естественно, делался ее защитником.
– Можем мы на тебя рассчитывать? – спросила Бабушка.
Да, на Диме лежала большая ответственность. Он обещал быть на страже, защищать дом и при первом шуме где-либо близко бежать в столовую («умирать вместе») и никак, ни за что не выходить за калитку. Он был с Собакой, и оба они ничего не боялись. И если Дима не мог пойти на войну, и могла ли бы война подвинуться ближе? Не могли ли бы они, например, взорвать соседний дом? Вдруг взрыв раздался где-то близко – что ж, Дима слегка только подскочил, – но Собака! Она поджала хвост, припала к земле и слегка завыла. Дима – как только пришел в себя – удивился. Значит, он еще храбрее и Собаки? Она в страхе жалась к его тоненьким ножкам. Волна гордого мужества подхватила Диму. Кого бы еще защищать? Да, миссис Парриш. Он вызвал ее на балкон и предложил свои услуги. Но она ответила, что у нее есть английский король, который не позволит японцам ее тронуть.
Весть о том, что у миссис Парриш был свой собственный король, что он заботился о ней, потрясла Диму. Ирония судьбы! У нее был король, но зачем король даме? Короли нужны мальчикам. И все же она имела и короля, и – раньше – собаку, а у Димы ничего не было. В России где-то был Сталин, но он – не король, и нет у него ни короны, ни мантии. А как бы Дима хотел короля! И чтоб король этот был молодой, красивый и очень воинственный. Вырос бы Дима, взял бы Собаку, винтовку и пошел бы к своему королю. Он бы отдал честь по-военному и сказал бы только: «Ваше Величество, мы – Ваши!» Король обнял бы Диму, назвал своим братом – и они провели бы свою жизнь в войнах.
Да, ружье, сабля… У Димы не было ничего. После краткого, но мучительного раздумья Дима поднялся наверх и постучал в дверь миссис Парриш. Она была больна от жары. Она просила сказать скорее, в чем дело, и уйти вон.
Дима подошел к ней военным шагом и заговорил конфиденциальным тоном:
– Миссис Парриш, война придвигается ближе. Петя ушел. Он будет ночевать в бараках. Японцы ушли. Кан исчез. Мистер Сун просто ничего не понимает. Миссис Парриш, я – единственный мужчина в доме, и Бабушка мне поручила защищать всех от врагов. Но чем? – Он вытянул руки ладонями вверх. – Посмотрите – ни ружья, ни сабли. Нет даже и маленького револьверчика. Как Вы думаете, если бы купить ружье (Вы бы купили), я бы держал его днем, а Вы – ночью. Но и ночью… Миссис Парриш, если придут, сначала станут убивать в нижнем этаже, то и ночью пусть бы это ружье у меня ночевало.
Он ждал ответа. Ответа не было.
– Купим тогда в складчину, – сказал он, доставая