Удивиться же пришлось ей, когда она заметила его машину на подъезде к дому. Внезапно обострившаяся интуиция удержала ее от того, чтобы окликнуть его по имени, как она обычно делала, когда подходила к дому. И еще внутренний голос подсказал ей, что нужно успокоиться, когда она проходила по пустой гостиной и поднималась в спальню по узкой, покрытой ковром лестнице, по которой они поднимались вместе в течение десяти лет. Дверь спальни была закрыта, из-за нее доносились приглушенные стоны мужчины и женщины. Ее тело затрепетало от выброса адреналина. Время замедлило свой бег, а ее сознание отказывалось поверить в то, что было до смешного очевидным, что не могло случиться с ней… с ними. Это было слишком банально, слишком избито.
Рука затряслась, когда Мия поднесла ее к обшитой филенкой двери. Одним движением она толкнула ее, и та приоткрылась, издав тихий шорох, частично позволяя увидеть две пары ног, длинных переплетенных ног и обнаженную фигуру мужчины, вцепившегося в алые трусики, надетые на округлые бедра с безупречным загаром.
Однако ее внимание привлекла женская грудь. Она была молочно-белого цвета, упругая и большая, с розовыми сосками, как на картине XVII века. Она смотрела, как ее муж, стеная, зарывается лицом в эту мякоть, явно испытывая наслаждение от женского совершенства. Мие хотелось убежать, но она не могла оторвать взгляда от груди этой женщины. Ее груди были такими округлыми, такими пышными – и они были настоящими, никаких силиконовых протезов под кожей. Больше всего ее ранило то, что Чарльз не просто обманул ее, а то, что он выбрал женщину с красивой, не обезображенной шрамами, безупречной грудью.
– Это не то, что ты думаешь, – пробормотал он, когда наконец почувствовал, что кто-то наблюдает за ними. Он испугался, увидев у двери спальни высокую фигуру с бесстрастным выражением лица. Ее руки, пальцы которых сжимали поникший букетик ромашек, опустились.
– Через три минуты все было бы именно так, как я думаю, – ответила Мия спокойным голосом, скрывавшим охватившую ее дрожь.
Чарльз прикрыл простынями женскую наготу. Когда женщина приподнялась, опершись на локоть, черные волосы каскадом рассыпались по ее плечам. Ее щеки и грудь порозовели, как рассвет в горах.
Не обращая внимания на собственную наготу, он вскочил с кровати. Ее взгляд упал на его сразу поникший член, несколько минут назад торчащий, как обнаженный меч. Чувствуя отвращение, она отвернулась.
– Мия, подожди…
– Прочь от меня! – Она бросила