Женщина, которая теперь уставилась на нее в отражении зеркала, была худой и бледной, словно она месяцами не видела солнца. После химиотерапии у нее на голове вместо прямых светлых волос отросли жесткие светлые кудрявые волосы с рыжеватым оттенком. Она запустила пальцы в непослушные редкие пряди на своей голове. Цвет ей нравился – такой огненный и живой. Она не решалась остричь их, и с головы свисали локоны разной длины. На осунувшемся лице выделялся подбородок с глубокой ямочкой под пухлыми губами.
Она бесстрастно рассматривала свое лицо. В ее обязанности, как специалиста по связям с общественностью, входило умение быстро оценивать людей. Она подумала, что выглядит как побитое или сожженное вспышкой молнии пугало.
Мия отвернулась от зеркала и, легко взмахнув рукой, выключила свет, затем, схватив сумочку, вышла на улицу. Внезапно она остановилась на веранде. Прошлой ночью из-за темноты она не смогла рассмотреть окружающий пейзаж. Глядя на него в утреннем свете, она поразилась великолепию ландшафта.
Хижина приютилась у горного хребта, с одной стороны покрытого высокими деревьями и буйной зеленой растительностью всех оттенков, какие только можно вообразить. В нескольких ярдах[5] от хижины река под свою сладкозвучную музыку каскадом стекала по белым скалам в глубокое, синевато-зеленое озерцо.
Белла говорила, что эта местность называется Бухточка Уоткинса. Мия тогда ответила, что прежде полагала, что бухта – это залив на реке. Белла же объяснила, что бухточкой также называют защищенное укромное место на горном склоне.
– То и другое, – многозначительно сказала она, – защищенные места, где можно укрыться.
За горами, далеко на востоке, на южном берегу реки, еще только просыпался город Чарльстон. Мысленно она увидела узкие, милые улочки, старинные здания и церкви с острыми шпилями, отличавшие ее родной город. По ее мнению, Чарльстон был похож на ее приятно-пахнущую двоюродную бабушку, ту, что никогда не расстается со своим жемчужным ожерельем и регулярно посещает церковные службы, сознавая свое место в обществе и с трудом выполняя обязанности, которые налагает на нее это положение. Мия была благодарна ей за воспитанность и изысканность, которым она у нее научилась. Хотя порой, особенно когда возникали трудности и ее неизменная улыбка становилась едва уловимой, она раздражалась от груза ожиданий, которые, как она понимала, чаще всего исходили от нее самой.
Здесь, в горах, она чувствовала себя свободной. Никто ничего от нее не ждал, что, в свою очередь, избавляло ее от того, чтобы разбираться в ожиданиях, возникающих в глубинах ее собственной