а) Жажда впечатлений придает действиям юноши стремительность, непрерывность и разнообразие. Ему хочется все испытать самому, все видеть, все слышать, везде побывать. Ищите его там, где есть блеск для очей, гармония для слуха, простор для движения. Он хочет быть в непрерывном потоке впечатлений, всегда новых и потому разнообразных. Ему не сидится дома, не стоится на одном месте, не удается слушать одно и то же. Его стихия – развлечения. Но это го для него мало; он не довольствуется своим, личным испытанием, а хочет усвоить и как бы перенести на себя впечатления других, изведать, что чувствовали, как действовали другие сами по себе или в подобных ему обстоятельствах. Затем он кидается на книги и начинает читать, перебирает одну книгу за другою, часто не разбирая их содержания, у него главное – найти так называемый эффект, в чем бы он ни был и чего бы ни касался. Ново, ярко, остро – самая лучшая для него рекомендация книге.
Здесь появляется склонность к легкому чтению – та же жажда впечатлений, только в другом виде. Но и это еще не все. Юноше часто наскучивает реальность, которая как бы навязана ему со стороны: это его слишком ограничивает, а он ищет некоторой свободы. Поэтому он часто отрывается от действительности, уходит в свой созданный мир и там начинает действовать на славу. Фантазия строит ему целые истории, где обычно герой – он сам. Юноша только вступает в жизнь, перед ним обольстительное, заманчивое будущее. Со временем и ему там надо быть: каким же он будет? Нельзя ли как-то приподнять эту завесу и посмотреть? Фантазия, очень подвижная в эти годы, не медлит с ответом. Здесь обнаруживается и таким образом воспитывается мечтательность.
Мечты, легкое чтение, развлечения – все это почти одно по духу: дети жаждут впечатлений, жаждут нового, разнообразного. И вред от них одинаков. Ничем нельзя лучше заморить добрых семян, посеянных прежде в сердце юноши, как ими. Молодой цветок, посаженный на месте, где со всех сторон дуют на него ветры, немного потерпит и засохнет; трава, по которой часто ходят, не растет; часть тела, которую подвергают долгому трению, немеет. То же бывает и с сердцем, и с добрым в нем настроем, если предаться мечтам, или пустому чтению, или развлечениям.
Кто долго стоял на сыром ветру, тот, зайдя в затишье, чувствует, что все в нем будто как не на своем месте, то же бывает и в душе, развлекшейся каким бы ни было образом. Возвратившись из рассеяния в себя, юноша находит в душе своей все в беспорядке. А главное – каким-то покрывалом забвения задергивается все хорошее, и на первом плане стоят одни соблазны, оставленные впечатлением, то есть уже не то, что было в душе и чему всегда следует быть.
Почему, возвратившись в себя после какого-нибудь развлечения, душа начинает тосковать? Оттого, что находит себя обворованной. Развлекающийся сделал свою душу большой дорогой, по которой через воображение, как тени, проходят соблазны и манят за собою душу. Но как