– Сэр Генри! Ради всего святого, милорд, очнитесь! Да что же это!.. Сэр Генри!
Ральф Баннастер тряс его изо всех сил.
– Господи, сэр, я уже не знал, что и делать. Вы слышите меня? Надо бежать! Дуглас в Мелрозе!
У Бекингема все плыло перед глазами, и он не сразу понял, что случилось. Но когда сообразил, вскинулся на ложе как ужаленный.
– Что ты говоришь?
– Истинная правда. Слава Богу, я проснулся, когда они подъезжали к сторожевой башне. Слышите, как тихо. Вьюга улеглась, на дворе такой мороз, что и саламандра околеет, любой звук за милю слышно. Вот я и поднялся, когда затрубили у ворот аббатства. Слышите, сэр, сейчас они как раз спешиваются.
Несмотря на ломоту в суставах, Генри рывком поднял непослушное тело и, подойдя к узкому оконцу, осторожно отворил его. В лицо дохнуло холодом. Внизу в морозной мгле раздавалось бренчание сбруи и резкий скрип снега. Властный голос требовал позвать настоятеля.
– Они только что приехали?
– Да. Я слышал, как засуетились монахи и кто-то пробежал по коридору, крича, что прибыл граф Ангус.
– Граф Ангус?
До Бекингема только теперь стал доходить смысл происходящего.
– Не может быть! Он повредил ногу и не способен передвигаться.
– Говорят вам, он здесь.
Генри вдруг прошиб пот. И отнюдь не из-за болезни. Он снова попытался хоть что-нибудь разглядеть сквозь узкое, как щель, окно, но Ральф сказал:
– Здесь вы ничего не увидите. Надо выйти в коридор.
Кутаясь в плащ, Генри, следуя за Ральфом, очутился в сводчатом проходе, в конце которого было большое, в человеческий рост, окно. Прильнув к одному из менее заиндевелых ромбовидных стекол, Бекингем мог видеть силуэты людей во дворе, горящие факелы, тени снующих монахов, принимавших у вновь прибывших лошадей. В морозном воздухе голоса звучали отчетливо, однако разобрать слова было трудно. Генри во все глаза глядел на возвышавшегося посреди двора рослого всадника в меховом плаще. В серебристом свете звездной ночи и бликах факелов его фигура на высоком вороном коне казалась особенно грозной. Под меховой опушкой капюшона нельзя было различить лицо, однако спустя мгновение среди наполнявших двор звуков выделился рокочущий бас:
– Клянусь семью страстями Господними! Долго ли я буду ожидать? Эй, монахи, куда девался ваш аббат?
От этого голоса наблюдающим за Дугласом англичанам стало не по себе.
– Сэр Генри, как вы полагаете, зачем он здесь? Святые угодники, смилуйтесь над нами!.. А что, милорд, если мы попросим покровительства у доброго аббата Ремигиуса? Может быть, он защитит нас от этого чудовища?
В ответ герцог фыркнул.
– Не забывай, что для аббата англичане – кровные враги!
В это время сам настоятель, сопровождаемый